Собрание сочинений [Том 1]

- Для меня сейчас они являются только мыслями. Это все, что я знаю, это мое достижение. Запомни: понимание этого - единственное, что позволяет нам противостоять силам жизни. Без него мы - мусор, пыль на ветру. - Я не сомневаюсь, дон Хуан, что ты это сделал. Но разве такое под силу обыкновенному человеку - мне, скажем, или маленькому Хоакину?

- Наша судьба как людей - противостоять силам жизни. Я много раз говорил тебе: только воин может выжить. Воин знает о своем ожидании и знает, чего он ждет. Когда он ждет, у него нет желаний, и поэтому какую бы малость он ни получил, это всегда больше, чем он может взять. Если он хочет есть, то найдет путь, потому что не голоден. Если он ранен, то справится с этим, потому что не страдает от боли. Быть голодным или страдать от боли означает, что сила голода или боли уничтожает тебя.

Я хотел было отстаивать свое мнение, но остановился, потому что понял, что таким образом пытаюсь защититься от разрушительной силы великолепной победы дона Хуана, которая затронула меня так глубоко и с такой силой. Как он знает? Я подумал, что мог рассказать ему историю о курносом мальчике во время одного из моих состояний необычной реальности. Но мне все равно казалось, что я никогда не говорил ему об этом. Впрочем, то, что я не помнил, предполагалось с самого начала.

- Как ты узнал о моем обещании, дон Хуан?

- Я видел его.

- Ты видел его, когда я принимал Мескалито или когда я курил твою смесь?

- Я видел его сейчас, сегодня.

- Ты видел все событие?

- Снова ты за свое. Я же говорил тебе, что нет смысла обсуждать, на что похоже видение.

Я больше не настаивал. Эмоционально я был убежден.

- Я также дал клятву однажды, - неожиданно сказал дон Хуан.

Звук его голоса заставил меня вздрогнуть.

- Я обещал отцу, что я буду жить, чтобы уничтожить его убийц. Я носил в себе это обещание долгие годы. Теперь обещание изменено. Я не интересуюсь больше уничтожением кого-либо. Я не ненавижу мексиканцев. У меня нет ненависти ни к кому. Я знаю, что бесчисленные пути каждого пересекаются в его жизни. Все равны. Угнетатель и угнетенный в конце встречаются, и единственное, что преобладает, - это то, что жизнь была слишком короткой для них обоих. Сегодня я чувствую печаль не потому, что мой отец или моя мать умерли так, как они умерли, а потому, что они были индейцами. Они жили как индейцы и умерли как индейцы, и никогда не знали, что они были прежде всего людьми.

Глава 10

30 мая 1969 года я вновь приехал к дону Хуану и с порога заявил, что хочу еще раз попытаться «увидеть». Он отрицательно покачал головой, засмеялся и сказал, что придется потерпеть, потому что еще не время. Но я упорно твердил, что уже готов. Похоже, мои навязчивые просьбы не особенно его раздражали. Тем не менее он попытался сменить тему. Я не поддался и попросил его посоветовать, как мне справиться со своим нетерпением.

- Ты должен действовать, как воин, - сказал он.

- Как?

- Чтобы научиться действовать как воин, нужно действовать, а не болтать.

- Ты говорил, что воин думает о своей смерти. Я все время это делаю, но, очевидно, этого недостаточно.

Он вроде начал сердиться и даже чмокнул губами. Я поспешно сказал, что не хотел его злить, и что если я сейчас не нужен, то готов уехать обратно в Лос-Анжелес. Дон Хуан мягко погладил меня по спине и сказал, что мне хорошо известно, что значит «быть воином».

- Что я должен делать, чтобы жить как воин? - спросил я.

Он снял шляпу и почесал виски. Он пристально посмотрел на меня и улыбнулся.

- Ты любишь все, выраженное в словах, не так ли?

- Так работает мое сознание.

- Оно не должно так работать. - Я не знаю, как измениться. Вот почему я прошу тебя рассказать мне, что именно я должен делать, чтобы жить как воин. А я попытаюсь к этому приспособиться.

Почему-то мое заявление показалось ему забавным, и он долго хохотал, хлопая меня по спине.

У меня было чувство, что он с минуту на минуту собирается отправить меня домой, поэтому я быстро уселся напротив него на свою циновку и стал задавать вопросы. Меня интересовало, почему мне следует выжидать.

Он объяснил, что если я попытаюсь видеть, не «залечив» предварительно «раны», полученные в битве со стражем, то могу опять столкнуться с этим монстром, даже если не буду искать встречи с ним. Дон Хуан заверил меня, что выжить в такой ситуации не способен никто.

- Ты должен полностью забыть стража, и только после этого пытаться видеть снова.

- Забыть стража?! Да разве такое можно забыть?

- Для того, чтобы забыть, воин использует волю и терпение. В действительности это все, что у него есть. При помощи воли и терпения воин добивается всего, чего хочет.

- Но я же - не воин.

- Ты встал на путь магии. У тебя нет больше времени ни на отступление, ни на сожаления. Время есть лишь на то, чтобы жить, как подобает воину, вырабатывая терпение и волю. Нравится тебе это или нет.

- Как воин их вырабатывает?

Прежде, чем ответить, дон Хуан долго думал. В конце концов он произнес: