И от лирических поэм тоже тянутся нити к военным и послевоенным вещам, они видны не только в произведениях поэзии, но и в пьесах, и в "Записках Лопатина". Взаимоотношения героя и героини в симоновских поэмах драматичны и сами по себе (что в лирике той поры встречалось не так часто), но в их любовной драме незримо присутствует и "третий" - время, так много требовавшее тогда от человека, так властно распоряжавшееся его судьбой. По сути оно играло в этом своеобразном любовном "треугольнике" роль "соперника". Не случайно в финале поэмы "Первая любовь" возникает образ времени, определяющего жизненный маршрут героя:
Сквозь время тоже ходят поезда,
Садимся без билетов и квитанций.
Кондуктор спросит: - Вам куда? - Туда. -
И едем до своих конечных станций...
История трудной любви, которая стала содержанием цикла лирических стихов "С тобой и без тебя", потому нашла такой горячий отклик у читателей, что "третьим", стоявшим между героями, был не "он" и не "она", а война. В житейской ситуации, когда он "бросил" или она "разлюбила", "ушел к другой" или "поменяла на другого", кто-то неизбежно обречен на сердечные муки и боль. И все-таки это не то, что война-"разлучница", которая приносила в дом непоправимую беду и безутешное горе: жена становилась вдовой, а дети - сиротами. Вовсе не каждого подстерегает в жизни сердечная драма, а война-"разлучница" не обошла никого. Тема камерная, интимная приобретала у Симонова гражданское звучание. Это подтверждается удивительной судьбой стихотворения "Жди меня", - сугубо личное послание, даже не предназначавшееся автором для печати, стало произведением для газетной полосы, для листовки, а позже обрело всемирную известность как символ женской верности в годы войны.
Симонов увидел, что такое война, еще до Великой Отечественной. Та первая - еще "малая" - война, на которой ему довелось побывать в 1939 году на Халхин-Голе и о которой он так много писал тогда и после большой войны, была для него и осталась не просто локальным конфликтом где-то "далеко на востоке". Он вспоминал о том, как осенью 1939 года в Монголии, где только что закончились бои, слушал немецкую радиопередачу из захваченного фашистами Кракова и "с полной очевидностью почувствовал, что вот-вот мы будем воевать с немцами, что это непременно будет, и будет скоро, и что все это, что там происходит, - лишь самое начало чего-то огромного и необъятно страшного".
Рожденную этим чувством, написанную еще до нападения гитлеровской Германии на нашу страну пьесу "Парень из нашего города" поставило множество театров, - в первый год войны это был самый популярный современный спектакль, а ведь 22 июня стало тем рубежом современности, который не удалось перейти почти ни одному из произведений о будущей войне. Но именно потому, что война и тогда уже представлялась Симонову неотвратимо надвигающимся тяжким испытанием, а не демонстрацией того, что все нам нипочем, она не перечеркнула его довоенных произведений. Само название пьесы - "Парень из нашего города" - стало надолго чуть ли не крылатой фразой, потому что за ним стоял образ ее главного героя Сергея Луконина, человека, готового сражаться за правое дело и доказавшего это, человека обыкновенного и вместе с тем необыкновенного, профессионального военного и романтика. Это был новый для литературы тип, становившийся в военное время центральной фигурой. Пьеса учила стойкости и мужеству, самоотверженности и беспощадности к фашистам, она вселяла веру в победу, как бы ни были трудны пути к ней. Финал ее был "открытым", обращенным в будущее: зритель расставался с героями не в минуты торжества, а перед тем, как им предстояло идти в бой. И Луконин отлично понимает, что для него и для его товарищей этот бой но будет последним.
В поэтизации мужества видела критика 30-х годов пафос творчества молодого поэта, после же Халхин-Гола Симонов становится, в сущности, военным писателем, воспевая солдатское мужество, трудный солдатский долг, а именно этого больше всего требовало время. Не случайно Симонов оказался среди тех писателей, которые перед войной окончили девятимесячные курсы при Военно-политической академии. "Люди шли на эти курсы, - вспоминал он, - и, оторвавшись от всех других дел, занимались на них потому, что в их психологии близость войны с Гитлером становилась все более реальным фактом".
Нет нужды подробно рассказывать здесь о жизненном пути писателя: этот том открывается его автобиографией, из которой читатели смогут почерпнуть все необходимые сведения. Но нельзя миновать его работы фронтовым корреспондентом в годы Великой Отечественной войны, его многочисленных поездок в действующую армию - ведь накопленные в этих командировках впечатления (а лучше, точнее сказать - пережитое писателем тогда) легли в основу почти всего его творчества, определили направление в развитии его таланта.