Собрание сочинений. Том 1. Ким: Роман. Три солдата: Рассказы

— Так никто не может сказать, что я похитила ее права, если, когда ты снова пойдешь по дороге, этот дом будет одним из тысячи, в которых ты находил приют и забывал после легко брошенного благословения. Ну, ничего. Мне не надо благословений, но… но… — Она топнула ногой на бедную родственницу. — Возьми подносы в дом, зачем в комнате старая пища, о зловещая женщина!

— Я… я также родила в свое время сына, но он умер, — захныкала сгорбленная, скрытая покрывалом фигура. — Ты знаешь, что он умер! Я только дожидалась приказания убрать подносы.

— Это я зловещая женщина! — с раскаянием крикнула старуха. — Мы, спускающиеся к чаттри (большие зонты над горящими огнями, где жрецы принимают последние пожертвования), хватаемся изо всех сил за тех, кто несет чаттри (кувшины с водой — молодые люди, полные жизни, хотела сказать она, но игра слов вышла неудачной). Когда не можешь танцевать на празднике, то приходится смотреть из окна, а положение бабушки забирает все время у женщины. Твой учитель дает мне теперь все амулеты, какие я пожелаю, по-видимому, потому, что он освободился от грехов. Хаким в очень плохом настроении эти дни. Он отравляет моих слуг за недостатком более важных людей.

— Какой хаким, матушка?

— Тот самый человек из Дакка, что дал мне пилюлю, которая разорвала меня на три части. Он пришел сюда неделю тому назад, словно заблудившийся верблюд, клялся, что вы с ним были кровными братьями по дороге в Кулу, и притворялся страшно встревоженным состоянием твоего здоровья. Он был очень худ и голоден, и потому я велела напичкать его с его тревогой.

— Мне хотелось бы видеть его, если он здесь.

— Он ест по пять раз в день и вскрывает нарывы моим слугам, чтобы предохранить их от удара. Он так тревожится за тебя, что торчит у дверей кухни и подкрепляет себя крохами. Он выдержит. Нам не избавиться от него.

— Пошли его сюда, матушка, — глаза Кима сверкнули на одно мгновение, — я поговорю с ним.

— Я пошлю его, но выгнать его принесло бы несчастье. По крайней мере, у него хватило ума выудить Служителя Божия из реки и, таким образом, хотя Служитель Божий и не говорил этого…

— Он очень умный хаким. Пришли его, матушка.

— Жрец хвалит жреца? Вот так чудо! Если он из твоих друрей (в последнюю вашу встречу вы ссорились), я притащу его сюда на аркане и дам ему потом обед, какой полагается его касте, сын мой… Вставай и посмотри на свет! От этого лежанья в постели заведутся семьдесят дьяволов… Сын мой! Сын мой!

Она вышла из комнаты и подняла целый тайфун в кухне, и почти вслед за ее тенью вкатился бенгалец, одетый до плеч, как римский император, с непокрытой головой, похожей на голову Тита, в новых башмаках из патентованной кожи, жирный и потный, полный радости и приветствий.

— Клянусь Юпитером, мистер О'Хара, я действительно очень рад видеть вас! Я любезно запру дверь. Жаль, что вы больны. Очень вы больны?

— Бумаги, бумаги из корзины! Карты и мурасла! — Он нетерпеливо протянул ключ. В настоящую минуту у него было страстное желание отделаться от украденных вещей.

— Вы совершенно правы. Это правильный департаментский взгляд. У вас все?

— Я взял из корзины все рукописи. Остальное я сбросил с горы. — Он услышал скрип ключа в замке, звук разворачиваемой липкой, медленно поддававшейся клеенки и быстрое перелистывание бумаг. Его неразумно раздражало сознание, что они лежали под его койкой во время праздных дней болезни — это было невыразимой тяжестью для него. Поэтому кровь быстрее потекла у него по жилам, когда Хурри, подпрыгивая с ловкостью слона, снова пожал ему Руку.

— Это прекрасно! Лучше быть не может! Мистер О'Хара! Вы выкинули целый мешок фокусов — замков, запасов и ружейных стволов! Они сказали, что пропал весь их восьмимесячный труд! Клянусь Юпитером, как они побили меня!.. Взгляните, вот письмо от Хиласа! — Он прочел две-три строки на придворном персидском языке, языке уполномоченной и неуполномоченной дипломатии. Мистер Раджа-сахиб попал в западню. Ему придется объяснить официально, на каком, черт возьми, основании он пишет любовные письма царю. А карты очень хорошие… и три или четыре первых министра здешних государств замешаны в этой корреспонденции. Клянусь Богом, сэр! Британское государство изменит порядок престолонаследия Хиласа и Бунара и назначит новых наследников. Измена самая низкая. Но вы не понимаете? Э?

— Карты в твоих руках? — сказал Ким. Ему только и нужно было знать это.

— Можете быть спокойны, они у меня. — Он спрятал все бумаги в свою одежду, как это могут делать только жители Востока. — И они отправятся в канцелярию. Старуха думает, что я навсегда поселился здесь, но я уйду с ними — немедленно. Мистер Лурган будет очень гордиться. Официально вы мой подчиненный, но я упомяну ваше имя в моем устном докладе. Жаль, что нам не разрешаются письменные доклады. Мы, бенгальцы, отличаемся в точной науке. — Он бросил Киму ключ и показал ему пустую корзину.

— Хорошо. Это хорошо. Я очень устал. Мой Служитель Божий был также болен.