Собрание сочинений. Том 1. Второе распятие Христа. Антихрист. Пьесы и рассказы (1901-1917)

Прокопий Романович. Молчать! Воры! Все воры… Ни копейки не дам!.. Издохните – не дам… Пока жив – не выпущу… Слышите!.. (Кашляет.)

Адвокат. Я, по-видимому, здесь лишний, господа…

Пётр Петрович. Кажется, мы все лишние.

Оля. Идёмте. (Берёт за руку Клавдию Ивановну.)

Все идут к правой двери. Адвокат прощается и проходит в среднюю дверь. Сойкин кланяется и скрывается в левую дверь.

Прокопий Романович. Сорвалось верно… Ловко придумали… Да не бывать по-вашему!.. Все воры!.. все мошенники… (Остаётся один. Говорит тихо.) Разбежались… (Смеётся.) А ключи будут у меня…

Действие второе

Комната первого действия. Справа, где раньше стоял диван, поставлен белый кухонный стол, на нём бумаги, счета, книги. Диван отодвинут в сторону. Сима сидит и пишет. Прокопий Романович в очках считает на счётах.

Прокопий Романович. Подсчитал?

Сима. Да… Три тысячи шестьсот девяносто два рубля.

Прокопий Романович. Теперь на другой стороне пиши: за апрель, с прежде поступившими, восемь тысяч четыреста сорок. Написал?.. Черту поставь… Так. Внизу пиши: не уплочено по дому номер восемь за апрель. Ситкин – два рубля восемьдесят две копейки. Андронов-столяр – один рубль шестьдесят копеек. Акимов – три рубля. Демьянов – шесть рублей. Аркадьев – восемьдесят копеек. Кашин – один рубль двадцать копеек. Борисов – два рубля. Ершов – четыре рубля. Написал?..

Сима. Ершов… четыре… рубля… Написал.

Прокопий Романович. Черту поставь. Итого… (Считает. Пауза.) один рубль сорок две копейки. (Снимает очки. Достаёт из кармана бумагу.) Перепиши. В Управу. Какой-то дополнительный налог, видишь ты, выдумали. Отродясь не платили – и впредь не собираюсь. Пристав говорит: «Опишем». (Смеётся.) Пусть описывает. Ну а теперь я пойду. (Кричит.) Васильевна?.. (Прежним тоном Симе.) Как перепишешь, позови.

Входит Анна Васильевна.

Анна Васильевна. Что вы, Прокопий Романович?

Прокопий Романович. Ты молодца-то покарауль, не сбежал бы. (Смеётся.)

Анна Васильевна (смеётся). Что его караулить, Прокопий Романович, он мальчик… не маленький!

Сима (пишет. Вполголоса). Кажется, уж можно бы в покое оставить.

Прокопий Романович. Покарауль… покарауль… (Идёт к двери. Наклоняется к Анне Васильевне.) Не забудь, Васильевна, о чём говорил-то…

Прокопий Романович уходит.

Анна Васильевна. Замучили бедненького… мальчика…

Сима не обращает внимания, пишет. Пауза.

Анна Васильевна. Симочка!..

Сима. Что вам нужно?

Анна Васильевна. Брось писать-то… поговорить мне с тобой надо.

Сима. Не о чем нам с вами разговаривать.

Анна Васильевна. За что ты, Симочка, всегда на меня сердишься?

Сима. Не сержусь… А вообще, оставьте меня в покое.

Анна Васильевна. Дело у меня к тебе есть… важное… Может быть, вся жизнь твоя от него зависит…

Сима (перестаёт писать). Это ещё что за новости?

Анна Васильевна (серьёзно). Я не шучу, Симочка.

Сима (снова начинает писать). Будет уж вам.

Анна Васильевна. Ах ты, глупенький… мальчик. Ну, вот что: о том, что маменька с Оленькой у Прокопия Романовича в Красный Яр просятся, – слышал?

Сима (перестаёт писать). Слышал.

Анна Васильевна. А за чем остановка, знаешь?

Сима. Знаю.

Анна Васильевна. Вот и не знаешь.

Сима. Нет, знаю. Дядя требует, чтобы маменька выдала ему полную доверенность. Но она никогда такой глупости не сделает, и дядюшка останется с носом. Вот вам!

Анна Васильевна. Да ты постой торопиться. Эдакий порох. (Смеётся.) Не дотронулись – а уж обжёг…

Сима. Потому что я не понимаю, зачем вы об этом говорите!

Анна Васильевна. Затем и говорю, что надо. Ты вот ещё что скажи. Очень тебе надоело с утра до ночи с бумагами да со счетами разными возиться?

Сима. Ну, надоело.

Анна Васильевна. И гораздо было бы лучше, если бы ты был вольной птицей?

Сима (улыбается). Конечно, лучше! Мне и стены-то эти опостылели!.. Комнаты низкие, тёмные, и запах какой-то особенный, не то пылью, не то плесенью… как взойдёшь с улицы – в висках стучит.