Собрание сочинений. Том 10

Этот обзор положения дел в Крыму только оправдывает сомнение и недоверие, с которым мы встретили известие о том, что Австрия присоединилась к западным державам. Ясно, что подробно изложенные нами обстоятельства не такого порядка, чтобы вывести венский кабинет из обычного для него состояния нерешительности; с другой стороны, непрочное положение британского кабинета и необходимость замаскировать огромную неудачу на Востоке видимостью каких-то других серьезных достижений, являются вполне достаточным основанием для того, чтобы раздуть значение скромного соглашения, превратив его в грандиозный наступательно-оборонительный союз[306]. Возможно, что в этом мы ошибаемся; но нашим читателям известны причины того, почему мы придерживаемся такого мнения, и время покажет, является ли это хваленое присоединение Австрии к союзникам фактом или уловкой, специально предназначенной для использования на ближайшей сессии парламента.

Написано Ф. Энгельсом 4 декабря 1854 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 4272, 27 декабря 1854 г. в качестве передовой

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

На русском языке публикуется впервые

К. МАРКС и Ф. ЭНГЕЛЬС РАЗВИТИЕ ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ

Солнце Аустерлица закатилось. Перед Севастополем в день празднования 2 декабря[307] должно было произойти крупное сражение; об этом конфиденциально было сообщено и в Париже этого ждали, но, согласно донесению генерала Канробера от 3 декабря,

«дождь лил ручьями, движение по дорогам было прервано, траншеи наполнились водой, и осадные работы, как и все прочие, были приостановлены».

До сего времени русские наступали, а союзники оборонялись, причем первые имели численное превосходство на Черной речке, а у стен Севастополя было обратное. Другими словами, русские были достаточно сильны на Черной, чтобы удерживать в своих руках инициативу, союзники же нет, хотя и были в состоянии удержать свои позиции; между тем у Севастополя союзники, достаточно сильные, чтобы вести осаду, имели против себя равный по численности гарнизон, так что военные действия, хотя и не были прекращены осаждающими, все же велись с едва заметным успехом. Соотношение сил, по-видимому, скоро изменится; союзники, очевидно, уже скоро будут достаточно сильны, чтобы отбросить русских от Черной. В этом случае русские, которые потеряли свои позиции выше Инкермана, могут действовать двояко. Либо они пойдут в обход и остановятся в защищенном окопами лагере около Северного форта, либо со своими главными силами отступят в глубь страны, куда союзники не смогут далеко за ними следовать. Союзники едва ли успеют раньше февраля накопить необходимые силы, чтобы обложить северный лагерь или преследовать отступающую армию за Бахчисарай. Едва ли они окажутся в состоянии дать второе сражение армии, окопавшейся где-нибудь в районе Симферополя. И в том и в другом случае им придется отступить обратно на Черную, и это чередование наступления и отступления, вероятно, продолжится всю зиму, если только Севастополь не падет в результате штурма южной стороны. Но так как сведения об осаде, доставленные нам пароходом «Атлантик», весьма скудны, мы только можем сказать по этому вопросу, что это представляется мало вероятным. В самом деле, из донесения от 7 декабря, опубликованного в парижской газете «Мопкеиг» и перепечатанного в лондонских газетах, известно только, что союзные армии внезапно взяли верх и спустя всего два дня после потопа «почти закончили обложение города». Это подозрительное донесение явно было состряпано, чтобы исправить впечатление от неоправдавшегося пророчества относительно 2 декабря.