Собрание сочинений. Том 10

Таким образом, раньше конца июня не может быть создана сколько-нибудь значительная сухопутная армия для действий в Балтийском море; и если в течение четырех месяцев война не закончится и мир не будет заключен, то придется отказаться от всех завоеваний — увезти обратно или бросить на месте войска, орудия, корабли, провиант, — и русские опять на семь зимних месяцев останутся хозяевами всей своей прибалтийской территории. Отсюда ясно, что в текущем году не может быть и речи о каких-либо серьезных и решительных наступлениях на прибалтийские области России. Слишком поздно! Только в том случае, если Швеция присоединится к западным державам, последние будут иметь на Балтике операционную базу, которая позволит им вести зимнюю кампанию в Финляндии. Но здесь опять порочный круг — правда, как и первый, порочный лишь для малодушных. Как можно ожидать от Швеции присоединения к этим державам, пока они на деле не убедят ее в серьезности своих намерений, послав сухопутные силы и заняв часть Финляндии? Но, с другой стороны, можно ли послать туда эти силы, не обеспечив себе Швецию как базу для операций?

Поистине Наполеон Великий, этот «убийца» стольких миллионов людей, с его смелым, решительным и сокрушительным способом ведения войны, был образцом гуманности по сравнению с нерешительными «государственными мужами», руководящими этой русской войной, которые в конце концов принесут в жертву еще гораздо больше людей и денег, если только они будут продолжать действовать, как до сих пор.

Если мы теперь обратимся к Черному морю, то увидим, как союзные флоты забавляются перед Севастополем безобидной стрельбой с дальних дистанций по нескольким жалким внешним укреплениям этой крепости. Эта невинная игра велась, как нам сообщают, большинством судов в течение четырех дней, и так как у русских было годных к плаванию лишь двенадцать линейных кораблей, то они в течение всего этого времени не показывались из гавани, к великому удивлению адмирала Гамелена (см. его рапорты от 1 и 5 мая)[138]. Этот герой-моряк, правда, достаточно стар, чтобы помнить те времена, когда французские эскадры не только бывали блокированы значительно более слабыми английскими эскадрами, но даже подвергались нападению в гаванях. В самом деле, было бы странно ожидать, чтобы более слабая русская эскадра покинула Севастополь для того, чтобы быть разбитой и потопленной вдвое большим числом кораблей и таким образом искупить «отвратительное преступление» в Синопе!

Тем временем два линейных корабля (винтовых парохода) и семь паровых фрегатов находятся на пути в Черкесию. Им было поручено разведать берега Крыма, а затем — разрушить форты на черкесском побережье. Однако в этом нападении должны были участвовать лишь три паровых фрегата, остальным же четырем было предписано вернуться, как только они закончат основательную рекогносцировку Крыма. Насколько нам известно, три форта, еще занятые русскими на черкесском побережье — Анапа, Сухум-Кале и Редут-Кале, — довольно сильно укреплены и построены на высотах, господствующих над открытым морем (за исключением Редут-Кале); сомнительно, чтобы посланных сил было достаточно для выполнения этих заданий, тем более что при них нет десантных войск. Эскадра, под командой контрадмирала Лайонса, должна в это самое время вступить в связь с черкесами, в особенности с вождем их Шамилем. Что контр-адмирал Лайонс должен сообщать Шамилю, достоверно неизвестно; одно несомненно, что он не может доставить ему того, в чем тот наиболее нуждается, т. е. оружия и боевых припасов; ибо на военных кораблях во время боевой службы нет свободного места для перевозки грузов. Два жалких торговых судна или шхуны, нагруженные этими драгоценными товарами, оказали бы гораздо большие услуги, нежели вся моральная, но совершенно бесполезная поддержка пяти военных кораблей. Одновременно мы узнаем, что сюда же плывет турецкий флот, который везет черкесам все необходимое для вооружения. Так одно и то же дело выполняют флоты двух союзников, ничего не зная друг о друге. Вот так единство плана и действий! Пожалуй, один еще примет другого за русских, и черкесам предстоит славное зрелище — две эскадры, обстреливающие одна другую!