Собрание сочинений, том 14

«Первая составленная мной» (Гиршем) «листовка была названа, по предложению Флёри, «К сельскому пролетариату»; удалось получить несколько хороших оттисков ее. Г-н Грейф послал эти оттиски, как исходящие от партии Маркса, а для большей правдоподобности прибавил в сфабрикованных вышеуказанным образом отчетах так называемых заседаний Союза несколько слов о рассылке такой листовки для объяснения ее происхождения. Подобное же произведение было изготовлено под заглавием «К детям народа»; я не знаю, кому приписал его на этот раз г-н Грейф. Эти фокусы потом прекратились, главным образом потому, что поглощали много денег».

После своего мнимого побега из Парижа Шерваль прибыл в Лондон; здесь он первое время работает при Грейфе за плату 1 ф. 10 шилл. в неделю;

«за это он обязан был представлять отчеты о сношениях между немецкой и французской эмиграцией». Но публично разоблаченный в Обществе рабочих и выгнанный из него, как mouchard

«Шерваль, по весьма естественным причинам, стал изображать немецкую эмиграцию и ее органы как совершенно не заслуживающие внимания, ибо с этой стороны он лишился всякой возможности доставлять какие бы то ни было сведения. Но зато он представил Грейфу отчет о ненемецкой революционной партии, в котором превзошел Мюнхаузена».

Гирш возвращается затем к кёльнскому процессу.

«Г-на Грейфа уже не раз запрашивали о содержании изготовленных Флёри, по его поручению, отчетов Союза, поскольку они касались кёльнского процесса… По этому делу были и определенные задания. Так, в одном случае Маркс будто бы переписывался о Лассалем по адресу «питейный дом», и г-н государственный прокурор желал, чтобы были произведены соответствующие розыски… Наивнее кажется просьба г-на государственного прокурора, в которой он выражает желание получить точные разъяснения о денежной помощи, оказанной Лассалем из Дюссельдорфа заключенному Рёзеру в Кёльне… ведь деньги якобы должны были на самом деле поступать из Лондона».

В главе III, раздел 4 было уже упомянуто, как Флёри должен был, по поручению Хинкельдея, разыскать в Лондоне человека, который представлял бы на кёльнском суде. присяжных исчезнувшего свидетеля X. {Хаупта. Ред.} и т. д. Подробно изложив этот эпизод, Гирш продолжает:

«Между тем, г-н Штибер настойчиво требовал от Грейфа доставить по возможности подлинники присланных им протоколов заседаний Союза. Флёри говорил, что, если иметь в своем распоряжении людей, то он мог бы изготовить подлинные протоколы. Но для этого необходимо иметь почерки некоторых друзей Маркса. Я воспользовался этим замечанием и отверг, со своей стороны, это предложение; Флёри только раз вернулся еще к этому вопросу, но затем молчал об этом. Вдруг около этого времени г-н Штибер выступает в Кёльне с книгой протоколов заседающего в Дон-доне центрального общества Союза… Я еще более был поражен, когда в сообщенных газетами выдержках из протоколов узнал переданные почти дословно отчеты, сфабрикованные Флёри по поручению Грейфа. Таким образом, г-н Грейф или сам г-н Штибер как-то сфабриковали копию, так как протоколы этого мнимого подлинника были снабжены подписями, протоколы же, которые передал Флёри, никогда их не имели. От самого Флёри я по поводу этого удивительного явления только узнал, что «Штибер все умеет делать, история произведет фурор!»».

Когда Флёри узнал, что «Маркс» засвидетельствовал подлинные подписи лиц, якобы подписавших протоколы (Либкнехта, Рингса, Ульмера и т. д.) в лондонском полицейском суде, он составил следующее письмо: