Собрание сочинений, том 15

Лица, хорошо знакомые с закулисной стороной парижского денежного рынка, продолжают утверждать, что в недалеком будущем предстоит новый французский заем. Ну жен лишь удобный повод, чтобы заключить заем. Как известно, emprunt de la paix [заем мира. Ред.] кончился неудачей. «Partant pour la Syrie»[94] репетировалась до сих пор в слишком небольшом масштабе, чтобы оправдать новый призыв к энтузиазму grande nation [великой нации. Ред.]. Поэтому предполагают, что, если не произойдет ничего непредвиденного, а цены на хлеб будут продолжать расти, то заем будет заключен под предлогом предупреждения возможных бедствий от голода. В связи с положением французских финансов можно отметить любопытный факт, что г-н Жюль Фавр, осмелившийся предсказать в самом Corps Legislatif [Законодательном корпусе. Ред.] неизбежное банкротство императорского казначейства, был избран batonnier парижского адвокатского сословия. Как вы знаете, французские адвокаты еще со времен старой монархии сохранили кое-какие остатки своей древней феодальной конституции. Они все еще образуют своего рода корпоративную организацию, называемую barreau, ежегодно избираемый старшина которой, batonnier, представляет корпорацию в ее сношениях с трибуналами и правительством и в то же время наблюдает за ее внутренней дисциплиной. В эпоху Реставрации и сменившего ее режима короля-гражданина [Луи-Филиппа. Ред.] выборы парижского batonnier всегда считались большим политическим событием, имевшим значение демонстрации за или против стоящего у власти правительства. Я думаю, что избрание г-на Жюля Фавра следует рассматривать как первую антибонапартистскую демонстрацию, устроенную парижским адвокатским сословием, и потому оно заслуживает быть отмеченным в летописи текущих событий.

На вчерашнем заседании палаты общин, число присутствовавших членов которой едва составило кворум, сэр Чарлз Вуд, этот истинный образец настоящего вига-карьериста, провел резолюцию, уполномочивающую его заключить новый заем в 3000000 ф. ст. от имени индийского казначейства. Согласно его сообщению, в 1858/1859 г. (финансовый год в Индии всегда начинается и кончается в апреле) индийский дефицит составлял 14187000 ф. ст., в 1859/1860 г. — 9981000 ф. ст., а на 1860/1861 г. он определяется в 7400000 фунтов стерлингов. Часть этого дефицита он обещал покрыть налогами, только что введенными г-ном Уилсоном, — что, впрочем, представляется весьма сомнительным, — а другая часть дефицита должна быть ликвидирована при помощи нового трехмиллионного займа. Государственный долг, который в 1856/1857 г., за год до восстания, составлял 59442000 ф. ст., возрос в настоящее время до 97851000 фунтов стерлингов. Проценты по долгу росли еще быстрее. С 2525000 ф. ст. в 1856/1857 г. они возросли до 4461000 ф. ст. в 1859/1860 году. Хотя доход был принудительно увеличен посредством введения новых налогов, тем не менее он не мог поспевать за расходами, которые, даже по словам самого г-на Чарлза Вуда, увеличивались во всех ведомствах, кроме ведомства общественных работ. Для покрытия расходов в 3000000 ф. ст. на сооружение укрепленных казарм в настоящем и будущем году «почти совершенно приостанавливаются общественные работы и общественное строительство гражданского характера». Эту «полную приостановку» работ сэр Чарлз, по-видимому, считал одной из наилучших сторон всей системы. Вместо 40000 европейских солдат, находившихся в Индии в 1856–1857 гг., теперь их там 80000, а вместо туземной армии, которая едва насчитывала 200000 человек, имеется армия, численность которой превышает 300000 человек.

Написано К. Марксом 14 августа 1860 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 6035, 28 августа 1860 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

Ф. ЭНГЕЛЬС БОЛЬНОЙ ЧЕЛОВЕК АВСТРИИ

Австрийскому императору Францу-Иосифу, кажется, дана жизнь лишь для того, чтобы доказать правильность старого латинского изречения: «кого боги хотят погубить, тех сначала лишают рассудка». С начала 1859 г. он только и делал, что умышленно отбрасывал всякую представлявшуюся ему возможность спасти себя и Австрийскую империю. Внезапное нападение на Пьемонт лишь с частью своих войск, замена в командовании армией маршала Хесса императором и его кликой, нерешительность, приведшая к сражению при Сольферино, внезапное заключение мира в тот самый момент, когда французы подошли к его сильнейшим позициям, упорный отказ пойти на какие-либо уступки в области внутренней организации империи, пока не стало слишком поздно, — все это составляет беспримерную серию нелепых промахов, совершенных одним человеком в такой короткий срок.