Собрание сочинений, том 19

В пограничных с римской территорией местностях наблюдается еще больший прогресс: там пили привозное вино; привыкли уже до некоторой степени к деньгам, причем, конечно, отдается предпочтение серебру, более удобному для ограниченного обмена, и, согласно обычаю варваров, монетам давно знакомой чеканки. Дальше видно будет, насколько эта предосторожность была основательна. Торговля с германцами происходила только на самых берегах Рейна; только гермундуры, жившие за пограничным валом, уже ездили по торговым делам в Галлию и Грецию.

Эпоха между Цезарем и Тацитом представляет, таким образом, первый большой период немецкой истории — окончательный переход от кочевой жизни к оседлости, по крайней мере для большей части народа, от Рейна до областей, лежащих далеко за Эльбой. Названия отдельных племен начинают в большей или меньшей мере распространять на определенные местности. Но ввиду противоречивости сведений, сообщаемых древними, и непостоянства и изменчивости названий часто все-таки невозможно точно определить местожительство каждого отдельного племени. Это к тому же завело бы нас слишком далеко. Здесь достаточно общего указания, которое мы находим у Плиния:

«Существует 5 основных групп германских племен: виндилы, к которым принадлежат бургундионы, варины, карины, гуттоны; второе племя образуют ингевоны, часть которых составляют кимвры, тевтоны и племена хавков. Ближе всего к Рейну живут искевоны, среди них сигамбры. В центре страны — гермионы, среди них свевы, гермундуры, хатты, херуски. Пятое племя образуют певкиыы и бастарны, которые граничат с даками»[300].

К этому затем присоединяется еще шестая ветвь, которая населяет Скандинавию: гиллевионы.

Из всех сведений, сообщаемых древними, вышеприведенное более всего соответствует более поздним фактам и дошедшим до нас остаткам языка.

В состав виндилов входили племена, говорившие на готском языке; они занимали побережье Балтийского моря между Эльбой и Вислой вплоть до внутренних областей страны; по ту сторону Вислы, вокруг Фриш-Гафа, жили гуттоны (готы). Дошедшие до нас скудные остатки языка не оставляют ни малейшего сомнения в том, что вандалы (которые во всяком случае должны были принадлежать к виндилам Плиния, так как он переносит их название на всю данную основную группу племен) и бургунды говорили на готских диалектах. Сомнение могли бы возбудить только варны, или варины, которых на основании сведений из V и VI веков принято относить к тюрингам; об их языке мы не знаем ничего.

Вторая группа племен, ингевоны, состояла из племен, говоривших на языке фризов, жителей побережья Северного моря и полуострова кимвров, и, весьма вероятно, также из тех говоривших на саксонском языке народностей, которые жили между Эльбой и Везером; в таком случае сюда следовало бы причислить и херусков.

Так как к искевонам присоединены сигамбры, то отсюда ясно, что это — будущие франки, живущие на правом берегу Рейна от Таунуса до истоков Лана, Зига, Рура, Липпе и Эмса и граничащие на севере с фризами и хавками.

Гермионы, или, как их более правильно называет Тацит, герминоны — позднейшие верхнегерманцы; гермундуры (тюринги), свевы (швабы и маркоманны; баварцы), хатты (гессы) и т. д. Херуски, без всякого сомнения, попали сюда по ошибке. Это — единственная несомненная ошибка во всем этом размещении племен у Плиния.

Пятая группа — певкины и бастарны — исчезла. Якоб Гримм несомненно прав, считая ее готской.

Наконец, шестая гиллевионская группа включает жителей датских островов и большого Скандинавского полуострова.

Таким образом, классификация Плиния с поразительной точностью соответствует группировке действительно появившихся впоследствии германских наречий. Мы не знаем диалектов, которые не принадлежали бы к готскому, фризско-нижнесаксонскому, франкскому, верхненемецкому или скандинавскому, и мы еще также и в настоящее время можем признать эту классификацию Плиния образцовой. То, что можно было бы против нее возразить, я рассматриваю в примечании о германских племенах [См. настоящий том, стр. 481—494. Ред.].