Собрание сочинений (Том 2)

В море садится солнце. Большое-большое, яркое-яркое. Огонь, заключённый в круг. Чуть страшно Анюте. А вдруг закипит от такого море?

- Да, второго такого нет, - как бы сам с собой рассуждает Виров. - К нему, братишка, валом валит Россия. Малое горе, большое горе - каждый к нему идёт. Хотя бы вот я, к примеру. Чуть что - возьму и пойду. Мол, Владимир Ильич, такое-то вышло дело. Слушает, даёт совет. А в конце: "Держитесь, товарищ Виров"...

Совсем размечтался матрос. Волна о борта ударяет. Звёзды кольнули небо.

- А наш комиссар Лепёшкин? Такой, братишка, не подведёт. Дружки мы с Лепёшкиным, - говорил доверительно Виров. - С "Петропавловска" вместе. Он сюда комиссаром. Ну и, как видишь, Виров сюда. Самостоятельный наш комиссар мужчина.

Матрос замолчал. Холодок пробежал по палубе. Где-то в Кронштадте ударил колокол. Озябла, прижалась к матросу Нюта.

- Да, время смотри какое! Прав Лепёшкин, богатырский у нас народ. Человеки! Начинай с "Гавриила". Возьми Наливайку, возьми Иванова. Из Китая приехал Ли. И ему не чужа Россия... Вот что значит товарищ Ленин, закончил матрос.

Коротки весной на Балтике ночи. Стал розоветь восток. Словно птица в гнезде, шевельнулась прозябшая Нюта.

- Да ты что же - всё здесь? Ты что же не спишь, братишка? набросился Виров.

Над Кронштадтом всходило солнце. Огонь, заключённый в круг.

ЯБЛОЧКО

Раздувает гармонь мехи. Матросы на палубе пляшут.

- Вирова в круг!..

- Вирова в круг!

Вышел Виров в матросский круг. Замер, прислушался к такту. Для пробы левой, правой ногой притопнул. Хлопнул в ладоши над головой, по груди, по коленкам хлопнул. Сдвинулся с места и вдруг...

Эх, яблочко, куда ты котишься...

Виров начал матросский пляс. Как шатуны в паровой машине, заходили матросские ноги. Дятлом клюнули в палубу каблуки и тут же ударили по доскам градом.

Разметались, как косы, ленты, разлетелись, как крылья, ноги. Руки легли на грудь. Виров пошёл вприсядку.

Эх, яблочко, куда ты котишься...

Волчком закружился матрос. Каруселью прошёл по палубе. Словно в бубны бьют моряки в ладоши. Гармонь торопясь задыхается.

Любуется Нюта балтийцем. Ноги сами собой от земли отрываются. Смотрит Нюта на новые башмачки: кто же ей подарил такие? Вот бы в таких да самой бы в такой же пляс!

- А ну, выходи! - закричали матросы.

- "Барыню", "Барыню"!

- Выдай цыганочку!

Только зачем же Нюте теперь цыганочка, не нужна ей и "Барыня". Нюте по сердцу матросский пляс.

Хотела Нюта, как Виров, вприсядку. Сжалась пружиной. Секунда - и выбьет лихой перепляс. И вдруг качнулась, не удержалась на месте Нюта. Растянулась на палубе впласт. Бескозырка слетела. Ворот загнулся. Затылок о доски - стук. Шишка в пятак красуется.

Подбежали матросы.

- Я сама, - отстраняет их Нюта. Вскочила на ноги, гармонисту кивает: не жди, играй!

Запела гармонь переборами. А ну, не плошай, Анюта! Да только присядка - нелёгкий танец. Снова упала девочка. Рядом со старой - новая шишка, новый вскочил пятак. Опять поднимается Нюта. Снова лезет в матросский круг.

Переглянулись матросы.

- Ух ты, упорная девочка!

- Флотский, смотри, замах!

Однако тут появился Ванюта.

- А ну расходись.

- Как так, Семён Захарыч? - полезли матросы.

- Расходись, - повторил Ванюта. - Время военное. Какие тут игры, какие тут пляски. Где дисциплина? Забыли, что Ленин на съезде сказал?

При имени Ленина матросы притихли. Сжал гармонист мехи.

И вдруг:

- А ведь про пляски на съезде не было. Не было, - услышала Нюта знакомый голос.

Оглянулась - подходит Лепёшкин. Улыбается комиссар:

- А ну, гармонист, играй!

Разинулся рот у Ванюты: сам Лепёшкин пустился в пляс.

"Комиссар, а тоже туда же. Вот те и на!" - огорчился Ванюта.

ЖЕРЕБЧИК

Всё случилось совсем непредвиденно. Как-то Виров Нюту повёз в Петроград. Нюта давно о таком мечтала.

Сидят они в катере. Смотрит Анюта на морскую форму, на свои башмачки. Хороши башмачки! Кто же ей подарил такие?

- Хороши башмачки, - соглашается Виров. - Добрый у нас комиссар.

- Комиссар?! Так дядя Лепёшкин их мне подарил?

- Он, он, Николай Петрович.

Радостно Нюте. Светит апрельское солнце. За бортом о чём-то приятном шепчет морская волна.

- Разные есть города на свете, - стал рассуждать по дороге Виров. Есть город Лондон, есть город Нью-Йорк. Луга - уездный наш город, показал на себя матрос. - В Индии есть Калькутта, у китайцев Шанхай и Кантон. Ну, там Рим, и Берлин, и Париж, - сыпал названия Виров. - А всё же, считай, братишка, такого, как Питер, второго нет. Питер - великий город. Душа трудового класса. Никто не забудет семнадцатый год.

Ходили они по Литейному, ходили по Невскому, Летний смотрели сад. Стояли долго у Зимнего.

- Вот туточки, с этого самого места, - стал объяснять матрос, балтийцы пошли на штурм. Между прочим, и я, и Лепёшкин, - добавил он не без гордости.

- А вот тут (они стояли уже у Смольного) самое главное место, братишка, как раз и есть. Тут был товарищ Ленин. Отсюда зашагала Советская власть.

Долго ходили Виров и Нюта по городу. В заключение балтиец решил не отстать от других и тоже Нюте купить гостинец.