Собрание сочинений (Том 2)

- Павел Бестужев, ваше высочество, - повторил надзиратель старший.

- Павел Бестужев, ваше высочество, - доложил начальник училища.

- Бестужев?! Всё ясно. Вопросов нет, - ответил великий князь Михаил. (Павел Бестужев был младшим братом декабристов Бестужевых.) Взял великий князь журнал и уехал.

Когда провели следствие, выяснилось, что Павел Бестужев ни в чём не виноват. Хозяином журнала оказался другой воспитанник. Однако несмотря на это, Павла Бестужева уволили из училища. Мало того что уволили, но и сослали солдатом в отдалённую крепость.

- Прав, молодец, - похвалил Николай I великого князя Михаила. - Так им, так им! - Император, словно шашкой, взмахнул рукой. - Знаю Бестужевых. Под корень этот бунтарский род!

"РАДИ ВАШЕЙ ЖЕ ПОЛЬЗЫ"

- Ефимка! Ефимка!

- Слушаю, барин.

- Как с экипажем? Рессоры проверил?

- Проверил рессоры, барин.

- Ефимка! Ефимка!

- Слушаю, барин.

- А ну покажи, в какой стороне Сибирь?

Показал Ефимка рукой на восток.

- Верно. Туда и поедем.

Отставной генерал Ивашев был сподвижником генералиссимуса Александра Васильевича Суворова. Вместе с Суворовым в Альпийский поход ходил. Во многих бывал сражениях. Заслуженный он человек. В чести у царя и у царской свиты.

А вот сын генерала Ивашева - Василий Ивашев - оказался в числе декабристов.

Проведать в Сибирь сына и собрался старый боевой генерал.

- Ефимка! Ефимка!

- Слушаю, барин.

- Коней выбирай ретивых.

- Так это понятно, барин.

- Ефимка! Ефимка!

- Слушаю, барин.

- Ты у экипажа колёса получше смажь. Скрипят у тебя колёса.

Целый месяц собирался в дорогу генерал Ивашев. Сам проверил и экипаж, и коней, и колёса. Сам приготовил и то, что возьмёт для сына. Книг отобрал до тысячи. Тёплой одежды на пятерых. Кликнул опять Ефимку:

- Ефимка! Ефимка!

- Слушаю, барин.

- Ящик тащи с шампанским.

Приготовился генерал, отправил письмо в Петербург царю Николаю I.

Правда, сосед по имению, тоже отставной генерал, но не столь известный, сказал Ивашеву:

- Пётр Никифорович, не пустит тебя государь. Поверь, что не пустит, не разрешит.

Нахмурился Ивашев. Даже обиделся:

- Эка язык у тебя несносный. Да у меня одних орденов мешок. Я человек заслуженный.

Ждёт Ивашев от царя ответа. Месяц проходит. Проходит второй. Нет от царя ответа.

А тут, как назло, что ни неделя, наезжает к нему сосед.

- Пётр Никифорович, ты ещё здесь?! А я-то думал - ищи в Сибири.

Языкастый сосед попался. Замучил издёвками он Ивашева.

- Занят, видать, государь, - находит Ивашев для царя оправдание.

Кончилось лето. Осень прошла. Забелело вокруг от снега. Ефимка карету сменил на сани.

Вновь к Ивашеву сосед приехал.

- Пётр Никифорович, ты ещё тут? А я-то думал - ищи в Сибири.

Хотел разозлиться генерал Ивашев, да тут примчался курьер, привёз письмо от царя-государя.

Разорвал Ивашев конверт, начинает читать. Не может скрыть он счастливого вида. Письмо от царя доброе, даже нежное. Про заслуги Ивашева упоминает в письме государь, про Альпийский поход, про его награды.

Тычет генерал Ивашев царский ответ соседу:

- Ну-ка, голубчик, читай. Где же твоё пророчество? Вот видишь - про Альпийский поход. Вот видишь - про мою знаменитость. А вот тут, читай чуть пониже, - про боевые мои награды.

Далее царь писал о здоровье генерала. Торжествует генерал Ивашев:

- Нет, всё же помнит, всё же ценит меня государь, вот тут о здоровье даже пишет.

Стоит сосед, смотрит в письмо. Всё верно, всё так.

- Ефимка! Ефимка! - кричит Ивашев.

- Слушаю, барин.

- Коней запрягай, Ефимка.

Перевёл генерал дыхание, перевернул письмо Николая I, продолжает читать ответ.

Читает и вдруг бледнеет.

"А так как вы в немалых уже годах, - писал царь, - и здоровье ваше оберегать надобно, то посему, ради вашей же пользы, не могу отпустить в Сибирь".

До конца своих дней мстил Николай I декабристам. Мстил и в большом и в малом.

Глава IX

"СИЛА В ЗЛОДЕЯХ ЕСТЬ"

СОДЕРЖАТЬ И ДОНОСИТЬ

Начальник Нерчинских рудников Бурнашев ломал себе голову. Перед ним лежала инструкция, как содержать декабристов.

"Содержать по всем строгостям", - значилось в инструкции. Но тут же была и приписка: "О состоянии их ежемесячно доносить в собственные руки его императорского величества". Это добавление и смущало Бурнашева.

Что значит "содержать по всем строгостям", начальник рудников представлял хорошо. Не первый год он ведает каторгой. Не один каторжанин здесь кончил век.

- Да если по полной строгости, - рассуждал Бурнашев, - то, пожалуй, от этих господ полгода - и ваших нет.

Бурнашев усмехнулся, стал вспоминать: князь Сергей Трубецкой харкает кровью, болеет горлом. Князь Евгений Оболенский болен цингой. У Василия Давыдова открылись раны. Александр Якубович страдает грудью.

Бурнашев презрительно сплюнул.

- Мелкота. Вот, может, Волконский побольше других протянет. Ну год, ну от силы два.

Решил Бурнашев обращаться с декабристами согласно инструкции. Назначил начальником тюрьмы сурового офицера. Стал тот всячески притеснять заключённых. Распорядился не выдавать декабристам свечей, то есть вечерами держал в темноте. Запретил им во время работы общаться и даже разговаривать друг с другом. Покрикивал. Всех называл на "ты".