Собрание сочинений (Том 2)

Или вот ещё такой случай. Выменял как-то Лёшка бабкину пуховую шаль на голубя. Голубь был не простой - породистый турман. Летает, а сам, словно циркач, переворачивается через голову. Вся улица сбегалась смотреть на забавную птицу. Нет бы бабке тоже взглянуть. А она, не разобравшись, снова за скалку.

В общем, Лёшка твёрдо считал, что не жил он у бабки, а мучился. "Промучился" до самого 1916 года. А с весны ушёл и больше не возвращался. Устроился мальчиком у аптекаря Золотушкина, там и прижился.

Приходила бабка, плакала.

- Хороший, ненаглядный, единственный, - выводила старуха и звала Лёшку домой.

Только Лёшка оказался упрям - ни в какую.

А к осени бабка скончалась. Отпели Родионовну. Похоронили. И Лёшка остался совсем один, как неокрепший дубок на нескончаемом поле.

КАПЛИ ГРАФИНИ ПОТОЦКОЙ

За пистолетом парень не вернулся. Зря Лёшка топтался в чужой подворотне. Зря перелезал через стену и бродил по соседней улице. Наконец, сунув пистолет за пазуху, мальчик помчался домой.

Бежит Лёшка, приятно холодит железная тяжесть "Смит и Вессона" Лёшкин живот, и думает Лёшка: "Прибегу, забьюсь в чуланчик, рассмотрю находку". Не тут-то было.

- Алексей, живо к генералу Зубову! - приказал Золотушкин и передал мальчику свёрток с лекарствами.

Дарья, генеральская прислуга, открыв дверь мальчику, пристально посмотрела на отвислую Лёшкину пазуху.

- Что это у тебя?

- Капли для графини Потоцкой, - соврал, не моргнув глазом, Лёшка.

- Капли? - подивилась прислуга.

Ух, уж эта Дарья! До всего-то ей дело. Как придёт Лёшка, она его уж и о том и об этом расспросит и непременно накормит. Добрая Дарья. Вот и сегодня.

- Ох, ох, - вздыхает, - замучил тебя аптекарь. Сиротинушка ты моя, тянет Лёшку на кухню.

- Да я не хочу, - упирается Лёшка.

- Ешь, ешь, - заставляет и опять причитает: - Сиротинушка ты моя. Некому-то о тебе позаботиться.

Ест Лёшка, а самому не терпится - скорей бы в чуланчик.

- Тётка Дарья, так мне же к графине Потоцкой быстрее надо.

- Ну ступай! - отпускает наконец Дарья и суёт на дорогу мальчику пряник.

Вернулся Лёшка - сразу в чуланчик. Только сунул руку за пистолетом, а его опять вызывает аптекарь и - надо же! - действительно даёт ему капли и посылает к графине Потоцкой.

До позднего вечера носился в этот день Лёшка по клиентам. Дважды побывал у князя Гагарина, бегал к артистке Ростовой-Задунайской, к приват-доценту Огурцову и ещё в несколько мест.

Волнения в городе тем временем стихли. На улицах снова появились нарядные люди, работали магазины, кинематографы. Бегает Лёшка по городу, а у самого одна мысль: как бы рассмотреть "Смит и Вессон"? Пытался он несколько раз вытащить пистолет в пути, да всё неудачно. Забежал было в подъезд большого дома на Миллионной. Только сунул руку за пазуху, вошёл господин в енотовой шубе, косо посмотрел на Лёшку, кашлянул, но ничего не сказал. Потом появилась нарядная дама с болонкой на руках. Собачонка злобно тявкнула и стала рваться из рук. Лёшка плюнул и вышел на улицу.

Не повезло ему и в подъезде на Литейном: всунулась волосатая физиономия с бляхой под бородой - дворник.

- Ты что тут?.. Вот я те...

Пришлось убираться.

Наконец, уже в темноте, Лёшка вытащил пистолет прямо на улице. До этого смотрел - никого нет. А тут - и откуда она только взялась! появилась девица в коротенькой шубке. Увидев в руках у мальчика пистолет, девушка с криком бросилась в одну сторону, а Лёшка испугался не меньше и стремглав помчался в другую.

- Бог с ним, - решил наконец мальчик, - вернусь домой - рассмотрю.

Однако дома он неожиданно застал гостя. У Золотушкина был околоточный надзиратель Животов. И Лёшке пришлось прислуживать.

Животов пил рябиновую настойку и рассказывал о городских беспорядках.

- Так вы того, - говорил околоточный, обращаясь к Золотушкину, - чуть что - к нам в участок. У вас дело такое: ап-те-ка, - протянул он. - Тут может всякое статься. Ну, ваше здоровье, - и выпил рюмку.

- Слушаюсь, - отвечал Золотушкин. - А как же-с. Непременно-с.

- Народ - он стихия, - продолжал Животов. - Он без власти, что конь без узды, что овцы не в стаде. Нынче на Знаменской площади жандармского полковника убили. Из пистолета, между прочим. Мастеровой какой-то. Ведётся розыск. Я вам скажу, за такие дела ого-го... - заключил Животов.

Лёшка замер, прикрыл рукой пазуху.

"Ведётся розыск", - не вылезало из головы у мальчика. Он пощупал пистолет и представил себе ту страшную минуту, когда околоточный Животов своими здоровенными ручищами схватит его, притянет к себе и скажет: "А где ты взял пистолет? А зачем тебе пистолет? А не ты ли убил полковника?" Мальчик похолодел. "Брошу в прорубь, в Неву", - решил Лёшка.

- Государь император, изволю вам доложить, - продолжал между тем околоточный, - прислал депешу: "Прекратить беспорядки". Во как. Мы живо. У нас разговор простой. Становись. В ружьё. Пли! - И Животов засмеялся. Потом приблизился к Золотушкину. - Назавтра, будьте покойны, никаких беспорядков. Никаких! - повторил он и снова потянулся за стопкой.