Собрание сочинений (Том 2)

Хозяин, сидевший спиной к двери, повернул голову. На Лёшку глянули большие глаза. Худощавое лицо, заострённый нос, широкая дуга сросшихся у переносицы бровей. Короткие, непокорно торчащие во все стороны волосы... Он! Тот самый, стрелявший в жандарма на Знаменской площади, хозяин "Смит и Вессона"!

"НЕ ПРОПАДЁТ!"

Прочитав привезённое Лёшкой письмо, Зотов спрятал его в карман и стал расспрашивать про фронт, про Ломова, про солдат: и о чём говорят, и что думают, и как отнеслись к наступлению.

Лёшка рассказал про братание, о приезде военного министра, о митинге.

- Говоришь, расформировали, - расхохотался Зотов. - Не хотят, выходит, войны солдаты.

Потом стал расспрашивать у Лёшки о нём самом. И мальчик не знал, с чего начинать. Начал с дяди Ипата и приезда на побывку Степана Зыкова.

- Значит, бежал на войну, - опять засмеялся Зотов. А когда Лёшка рассказал о днях, проведённых на фронте, сказал: - Выходит, не сладко в солдатах.

Лёшка разговорился и сам не заметил того, как рассказал дяде Андрею про всю свою жизнь.

Зотов только слушал и поражался.

- Да ну?! - воскликнул, узнав про историю с гранатой и пулемётом.

- Значит, не подошёл по классовым соображениям, - заключил он, выслушав рассказ про Наташу.

- Запороли до смерти. Ну, подожди! - грозно сказал, узнав про смерть деда Сашки.

Но больше всего Зотов поразился тогда, когда Лёшка рассказал ему про пистолет и встречу на Знаменской площади.

- Помню, помню. Так ты, значит, и есть тот самый... Вот не узнал. Совсем не узнал. Вырос ты, что ли? Я тебя ещё по уху, кажется, съездил.

- По шее, - поправил Лёшка. - А здорово вы тогда жандарма и царский портрет...

- Да, не вышло у нас тогда, - задумчиво произнёс Зотов. - Не получилось. Да ничего. За народом не пропадёт. Не пропадёт? - обратился он к Лёшке.

- Не пропадёт, - проговорил мальчик, хотя, что имел в виду дядя Андрей, не очень-то понял.

"ТУТ, БРАТ, РАБОЧИЙ КЛАСС!"

И вот Лёшка стал жить у дяди Андрея на Новоовсянниковской. Отвёл ему Зотов угол в каморке, купил кружку и ложку, пообещал устроить учеником к слесарю на Путиловский завод.

Вспомнил Лёшка про тех парней, которые приносили раненого Зотова тогда в аптеку.

- Наши, путиловские, - сказал дядя Андрей.

Вспомнил и девушку.

- Зоя, учительница. Сейчас она в Орловской губернии. Скоро вернётся.

Прошло несколько дней, и дядя Андрей сдержал своё слово. Мальчик был принят учеником в механическую мастерскую.

Лёшкин учитель старик Авлов, взглянув на новичка сквозь узкие очки, сидевшие бабочкой на самом кончике носа, спросил:

- Как звать?

- Лёшка.

- Фамилия?

- Митин.

- Так, хорошо, - произнёс Авлов и показал Лёшке слесарный станок, тиски и разные инструменты. - Вот тут пока стой рядом, наблюдай за работой. На завод приходи вовремя. Да смотри у меня, не озоруй и не балуй.

В обеденный перерыв к Лёшке подошёл мальчик.

- Пашка Мельник, - протянул он лоснящуюся от машинного масла руку.

- Лёшка Митин.

- К нам?

- В механическую.

- К Авлову?

- К Авлову.

- Это хорошо, - проговорил Пашка. - Этот научит.

Пашка повёл Лёшку по заводу, показал ему заводоуправление, объяснил, где какой цех, зачем через заводской двор проложены железнодорожные пути, и многое другое.

Потом Пашка рассказал о заводских новостях: и о том, что на Путиловском есть заводской комитет из большевиков и рабочих, которого даже сам директор генерал Дроздов боится, что существует рабочий контроль - это чтобы следить за начальством - и что скоро на заводе и вообще в Питере будет такое, что и во сне не приснится.

- Это тебе не деревня! - заключил Пашка. - Тут, брат, рабочий класс!

ОПЯТЬ НА АПТЕЧНОЙ, СНОВА У ДАРЬИ

В первый же воскресный день Лёшка решил сходить на Аптечную улицу, узнать про Золотушкина, навестить Дарью.

Аптека была открыта. Заглянул мальчик в окно - за той же конторкой стоит Золотушкин. В тех же очках, в пиджаке том же и та же палка с загнутой ручкой рядом с конторкой. Только ещё больше поседел и согнулся аптекарь.

Хотел было Лёшка зайти к Золотушкину, но потом передумал. "Не стоит. Значит, жив аптекарь, выходит, выпустили", - и успокоился.

Направился к Дарье.

- Сиротинушка, - увидев Лёшку, всплеснула руками генеральская прислуга. - Жив. Вернулся. - Она стала обнимать мальчика. - Значит, вернулся. Ты что же, опять у аптекаря?

- Нет, - проговорил Лёшка. - Я на Путиловском.

- На Путиловском?! Кем же ты?

- Слесарем, - приврал Лёшка.

- Ох, ох, - завздыхала Дарья. - Такой-то малый - и слесарем.

- Так я же не малый. Я на войне был, - ответил Лёшка.

- На войне?!

Дарья принялась допытывать Лёшку обо всём. Слушала, вздыхала, охала. Потом схватила мальчика за руку и, как в былые времена, потащила к себе на кухню.

- Да я не хочу. Я же сыт, - упирался Лёшка.

- Пошли, пошли, - не отставала Дарья. - Нынче у нас пирог с мясом. Нынче к нам генерал вернулся.

- Генерал?

- Ну да. Батюшка наш, Дмитрий Петрович. Радость-то в доме. Радость у нас какая!