601
Ср.: «…я чувствую себя вынужденным обратиться к Первопричине, которая обладает интеллектом, в какой-то степени аналогичным разуму человека, т. е. заслуживаю названия Теиста, но <…> я должен удовольствоваться тем, что остаюсь Агностиком» (602
«Чем объяснить это, как не той моральной беспринципностью, которая хочет всю жизнь свести более чем к нравственному безразличию, лишь бы не чувствовалась только тягота её; которая не хочет знать, конечно, правды ни о себе, ни о мире, ни о Боге, а только способна переживать одни эмоции приятного свойства?» (603
«Я не буду опровергать социализм. Обыкновенно он опровергается теми, которые боятся его правды. Но мы держимся таких начал, для которых социализм не страшен. Итак, мы можем свободно говорить о правде социализма. <…> социализм, во всяком случае, прав, восставая против существующей общественной неправды» (604
А именно: неприкосновенность личности, свобода совести, слова, печати, собраний, союзов, стачек. Признание за каждым гражданином этих неотъемлемых прав участники ХББ считали необходимым условием, чтобы народ начал строить жизнь по-Божьему (605
Об этом парадоксальном пути ко Христу говорят герои романа-исповеди Свенцицкого (606
Выражение, впоследствии использованное Свенцицким для названия книги, восходит к анонимному произведению «Послание к Диогниту» (кон. III в.): «Христиане <…> на земле обитают, но гражданство их – на небе», или «на земле жительствуют, на небе гражданствуют» (Раннехристианские апологеты II–IV веков. Исследования и переводы. М., 2000. С. 124–125). Кавычки в тексте могут указывать на цитирование: в журнале «Век» (1907. № 2. С. 21–22), сразу вслед за речью Свенцицкого, была опубликована статья «Граждане неба» (также в кавычках), где выражение бралось из проповеди еп. Сергия (Страгородского), сказанной «года два тому назад».607
«Утопизм мыслит “новое творение” делом именно устрояющей человеческой воли, руководимой замыслом утвердить абсолютную правду, “Царство Божие” на земле, т. е. в категориальных условиях “этого мира”. Подлинный и последний идейный источник утопизма есть совершенно новая – по сравнению со всем кругом ветхозаветных и новозаветных представлений – религиозная идея <…> Это есть мысль, что мировое зло и страдание определены не вошедшей в мир, исказившей совершенное Божие творение и в пределах мира неустранимой, таинственной силой греха, а неправильным устройством самого мира. <…> Утопизм есть прежде всего отрицание догмата грехопадения. Ответственность за земную неправду он возлагает не на власть греха в мире, не на греховную человеческую волю, а на некие иные силы, повинные в неправильном и неправедном устройстве мира, – при полной последовательности мысли, на инстанцию, сотворившую мир. Это есть восстание человеческой нравственной воли против творца мира и против самого мира, как его творения» (608
«Слишком глубокие корни пустило зло, чтобы могло быть уничтожено без радикального лечения, без полного обличения» (609
По свидетельству их одноклассника (610
Свенцицкий переехал в 1895 из Казани в Москву после смерти отца, 12 августа поступил в 4-й класс 1-й Московской классической гимназии, 24 апреля 1896 был оставлен на второй год по болезни и осенью попал в класс, где учился Василий Шер. Близко сошёлся с ним не ранее 1898, а настоящая дружба завязалась после скоропостижной смерти Бориса Кузнецова в декабре 1899.