Собрание сочинений. Том 2. Письма ко всем. Обращения к народу 1905-1908

в) Но эти принципы вполне разрешают социальный вопрос только для тех, кто действительно находится в Церкви и для кого евангельские заветы имеют обязательную силу. Поэтому в отношении тех, кто, не принадлежа к Церкви или служа мамоне больше, чем Богу, не хотят отказаться от частной собственности и, паразитически пользуясь ненормальностями капиталистического строя, безбожно эксплуатируют массы трудового люда и давят неимущих, – Братство не удовлетворится одной пропагандой. Во имя оздоровления тела человечества и приуготовления его стать «женой, облечённой в солнце» (Отк. 12, 1), Братство вместе с существующими рабочими партиями будет фактически обуздывать социальную и экономическую похоть, пользуясь уже испытанными и выработанными формами борьбы⁶³: стачками, забастовками и устройством союзов. Принимая эти старые средства (и только эти), Братство наполнит их новым содержанием и духом – духом грядущего в славе и силе Христа, и серую борьбу за экономические интересы превратит в теургическое делание и религиозный долг.

К епископам Русской Церкви

Теперь заговорили о церковной реформе. Надеются на созыв Поместного Собора⁶⁴. Газеты говорят об этом как о вопросе решённом. У всех верующих начинает подыматься радостная уверенность, что близится час освобождения Русской Церкви от векового гнёта, час наступления истинно церковной жизни, которой у нас не было, к позору нашему, целые столетия. Мы глубоко чувствуем всю ответственность и важность предстоящего устроения русской церковной жизни на канонических основаниях⁶⁵ и потому думаем, что удачно реформа может быть проведена лишь в том случае, если она будет действительно отвечать на назревшие нужды и запросы, для этого необходимо, чтобы последние обозначились и стали для всех ясными. Нужды и запросы духовенства ещё более или менее известны, но нужды и запросы мирян неизвестны почти совсем, потому что до сих пор в церковном бесправии своём миряне в церковной жизни не имеют никакого голоса. О запросах мирян, об их главных ожиданиях от Собора мы и хотим сказать в этом послании. Мы просим внимательно выслушать нас и смотреть только на существо дела.

1. Прежде всего, мы просим освободить нашу религиозную совесть от страшного соблазна. В чём этот соблазн, видно из нижеследующего.

По определению закона, самодержавная власть неограниченна. «Император Всероссийский есть Монарх самодержавный и неограниченный»⁶⁶. Это – выражение закона, и значит, смысл его обязателен для всякого подданного Российской империи. И значит, когда в самые торжественные минуты богослужения нас приглашают молиться за самодержавного царя, мы должны молиться за него как за неограниченного монарха. А между тем мы не только не можем молиться за неограниченного монарха, но решительно не можем просто его признавать, ибо такое признание есть явное отступничество от Христа и продажа своей христианской свободы. Почему – это видно из дальнейшего. Признавать по совести царя своим неограниченным государём – это значит признавать, что он может делать с признающим так всё, что захочет²¹⁸ (ибо власть его неограниченна), может приказать ему всё, что хочет, и он должен повиноваться всякому приказанию, каково бы оно ни было, согласно обещанию, ибо обещание дано было по совести. Значит, если царь прикажет поклониться идолу или совершить богохульство, то и тут признающий царя своим неограниченным государём должен будет повиноваться согласно обещанию. Вот яркая иллюстрация: дословный разговор с офицерами после событий 9-го января.

– И вы могли стрелять, зная, что рабочие ни в чём не виноваты?

– Мы не могли не стрелять, потому что дали присягу исполнять всякое приказание государя.

– Всякое?

– Да.

– И если бы царь приказал расстрелять какого-нибудь святого, положим Серафима Саровского (ведь приказал же самодержавный царь Иоанн Грозный задушить святого митрополита Филиппа), и вы бы заведомо знали, что это – святой, вы бы всё же расстреляли?

– Да, расстреляли бы. Мы не можем не повиноваться.

– И даже если бы случилось так, что между нами появился Христос, и государь приказал бы вам Его расстрелять, и вы бы знали, что это Христос, что бы вы сделали?

Офицеры смутились, подумали немного, но потом один за другим ответили:

– Да, стреляли бы: мы обещали государю, мы уж несвободны.