Собрание сочинений. Том 2

Утром Толик едва проснулся. Трещала голова, и все тело было тяжелым, словно налитое свинцом. Он плеснул в лицо воды, сунул в карман горбушку и вышел на улицу.

Двор был пуст и тих, как вчера, опять ярко горело солнце, но оно не походило ни на какого плавающего мальчишку. Просто шар, на который невозможно смотреть, надоедливый со своей жарой. Деревья даже примерно не напоминала богатырей — просто горы обвисших листьев. Асфальт душил тяжелым зноем, и ничего в нем интересного тоже не было.

Кто-то окликнул Толика, он обернулся и увидел отца.

— Подожди, Толик, — попросил он. — Я должен тебе объяснить.

Толик вгляделся в его лицо. Еще глубже стали две морщины от носа к уголкам рта, темные борозды пересекали лоб, а глаза походили на застывшие ледышки. Толик подумал, что отец сразу стал посторонним и незнакомым.

Он что-то говорил, но Толик не слушал, будто отец стоял за толстым стеклом. Потом повернулся и побежал.

— Толик! — крикнул отец. — Подожди!

И Толику послышалось отчаяние в его голосе. Но он лишь прибавил ходу.

Толик бежал размеренным шагом, как спортсмен, — согнув в локтях руки, дыша носом, сильно отталкиваясь ногами от земли, и вдруг услышал за спиной шаги.

Кто-то гнался за ним. Тот, сзади, приближался, и Толик рванулся вперед. Он уже не думал, что надо сгибать руки в локтях, дышать носом, сильно толкаться ногами. Толик мчался по дороге и слышал сзади тяжелое, прерывистое дыхание.

«Что же, — думал он, — значит, так? Отец обозлился и решил поговорить с ним, как тогда, на пляже? Дать ему как следует, чтоб выслушал и понял? Доказать свою справедливость? Ну уж нет! Этого не будет!»

Толик бежал все дальше и чувствовал, как наливаются тяжестью ноги. Во рту стало горько, грудь сжимало. Изнемогая, он обернулся и рванул из последних сил. За ним бежал не отец, а его новый сын. «Подговорил! — решил Толик. — Или сам решил расквитаться за вчерашнее!»

Но сил больше не было, и Толик, еле дыша, прислонился к заборчику.

Боксеристый Артем медленно подходил к нему.

— Ну на, бей, бей! — сказал отчаянно Толик. Все стало ему опять безразлично.

— Ну и бегаешь! — отдуваясь, проговорил Темка. — Будто кто гонится!

«Будто не гонится?» — ответил про себя Толик, но промолчал, удивляясь, что новый сын не торопится. В таких делах всегда торопятся.

— Слушай! — сказал Темка, блестя на солнце своим ежиком. — Есть разговор!

«И у этого разговор», — подумал машинально Толик, но послушно пошел за Темкой. Они уселись на бревнышке под каким-то забором, и Темка вытащил сигареты.

— Куришь? — спросил он басом.

Толик мотнул головой. Но вдруг, неожиданно для себя, взял сигарету.

Подозрительно поглядывая на Толика, Темка поднес ему огонь. Толик втянул в себя горький дым. В горле защипало, ужасно захотелось кашлять, но он только крякнул, сдерживаясь, стараясь не ударить в грязь лицом. Теперь Толик дым не вдыхал, а глотал или выдувал носом, и очень походило, что он в самом деле курит. Только выступили слезы — вот и все.

— Дурак же ты! — убежденно сказал Темка, растягиваясь на бревнышке и дымя сигаретой. — Набросился на меня, а хоть бы спросил: нужен мне твой отец?

Толик удивленно уставился на него.

— Ты же его новый сын? — спросил он.

— «Новый, новый»! — обозлился Темка и даже покраснел. — У меня свой отец есть!

Толик ничего не понимал.

— Что, у тебя два отца?

— Ох, дурак! — подскочил Артем. — Ну, дурак! Отец у меня один, его мать выгнала, а потом твой пришел. Понял?

Толик кивнул.

— Ну так слушай! — сказал Темка и поднялся, чтобы идти. — Этот твой отец мне — до лампочки. Понял? У меня свой есть! Понял? А твоего я ненавижу. Понял?

Толик кивал головой после каждого Темкиного вопроса.

— Вот ты найди его, — велел Темка. — И скажи, что я его ненавижу. Понял? И пусть уходит!

Толик опять кивнул.

— Я и сам ему говорил, — грустно сказал Темка, — да мать плачет. Говорит: «Повешусь…»

Он вздохнул.

— Если бы не мать, — сказал он, — я бы давно куда-нибудь драпанул.

7

После встречи с Темкой Толик снова бросил якорь у окна. Часами он торчал на подоконнике, пустыми глазами разглядывая улицу. Если бы кто-нибудь спросил его, что он там видел, Толик пожал бы плечами. Он ничего не видел. Все, что отмечали его глаза, в голове не оставляло никакого следа.

Толик думал совсем о другом.

Толик думал, что, значит, у отца не все так просто, если новый сын его ненавидит. Выходит, они теперь в сговоре с Темкой. Толик хочет, чтоб отец вернулся, а Темка — чтобы ушел от них. Вот так. Любовь и ненависть соединились.

Раньше Толик всегда ждал, что ему скажут взрослые. Что они решат. Что они сделают. А ты уже на сделанное гляди: нравится не нравится — не твое дело. Готовые решения кушай — подают их тебе на блюдечке, как кашу. Любишь не любишь — лопай!

Теперь все переменилось. Теперь он не станет молчать и ждать, что ему скажут. Надо действовать, чтобы все было в порядке. Надо вообще действовать в жизни, а не ждать!