Собрание сочинений, том 21

На муниципальных выборах поссибилисты действительно получили около 50 тыс. голосов, многие из которых были поданы их противниками, коллективистами (так называемыми марксистами), последние были достаточно благородны, чтобы, где только возможно, отбрасывать фракционные разногласия. Но утверждение, будто поссибилисты представляют собой «безусловно сильнейшую социалистическую партию Франции как в Париже, так и в провинции», — это прямая ложь. Даже в Париже, который, как хорошо известно, является их оплотом, положение поссибилистов сильно ухудшилось с тех пор, как они открыто вступили в союз не только с буржуазными радикалами, но также с оппортунистами, этой партией биржевых спекулянтов, воплощающих в себе всю продажность нынешних официальных кругов Франции. Тот факт, что поссибилисты, под предлогом борьбы с Буланже, побратались с теми самыми людьми, должностные преступления которых как раз и создали популярность Буланже и заставили сотни тысяч людей из всех классов во всеуслышание заявить: «Лучше Буланже, лучше сам черт, только не эта продажная система, высасывающая всю нашу кровь!», — этот факт отпугнул многих, ранее бывших их искренними последователями; а когда они на январских выборах поддержали буржуа Жака (неизменно голосовавшего в муниципальном совете против всех резолюций, благоприятных для рабочего класса) и фактически выступили против кандидата рабочего класса Буле, признаки недовольства в их рядах стали множиться. Одного из их ораторов, Рети, ратовавшего за Жака на собрании, рабочие, сторонники Буле, забросали вопросами и репликами; он в ярости покинул трибуну, воскликнув: «Да! Я буду голосовать за Жака, но я отомщу тем, кто заставил меня совершить эту низость!» И Буле, несмотря на неистовое противодействие поссибилистов, все же получил голоса 18 тысяч рабочих.

После этого не приходится удивляться, что в партии поссибилистов в Париже появились симптомы распада. 16 апреля группа 14-го парижского округа была исключена советом делегатов, из которых против исключения высказались только двое. Когда же Аллеман 23 апреля потребовал заставить двух членов партии отдать кое-какие письма, которые в противном случае могли быть использованы во вред некоторым из лидеров, это предложение было поставлено на голосование в двадцати шести группах. Но пятнадцать групп высказались против него, а три воздержались, и вследствие этого важнейшие организации 13-го округа вышли из федерации, заявив:

«союзники Ферри, Клемансо и Ранка больше не вправе претендовать на место в партии, которая основывает свою деятельность на классовой борьбе. Они дезертировали из этой партии, изменив своим обязательствам перед рабочим классом; сейчас они являются лишь опорой правления буржуазии».

И хотя это еще только начало, можно не сомневаться в том, что даже в Париже господство поссибилистских лидеров серьезно пошатнулось.

Что же касается утверждения, будто поссибилисты являются «безусловно сильнейшими» в провинции, то оно не только не является «очевидной истиной» и «неоспоримым фактом», — оно просто нелепо. Во всех больших городах и промышленных центрах Франции социалистические организации не входят в состав федерации поссибилистов и враждебны ей. Возьмем, например, Лион (5 членов муниципального совета — социалисты), Марсель (1 член департаментского совета — социалист), Рубе (2 члена муниципального совета), Армантьер (5 членов муниципального совета), Монлюсон (2 члена муниципального совета), Коммантри (все члены муниципального совета и мэр — социалисты), Кале (2 члена муниципального совета), Лилль (4 тыс. голосов за социалистов-непоссибилистов на последних муниципальных выборах), Бурж, Вьерзон, Роанн, Бордо, Нарбонн, Алес и пр. и пр. — среди членов этих муниципальных и департаментских советов нет ни одного поссибилиста. Во всех этих городах все социалистические и рабочие организации бесспорно находятся в руках их противников.

Действительно, за последние годы поссибилисты не рискуют и показываться в провинции. В 1887 г., когда они выбирали место, где могли бы хоть с какими-то шансами на успех устроить свой национальный съезд, им пришлось остановить свой выбор на глухом городке в Арденнах, который вряд ли кто сумеет отыскать на карте. А прошлой зимой, когда они объявили о созыве своего съезда в Труа, где, как им казалось, могли положиться на представителей местных рабочих, местный комитет заявил, что на этот раз доступ на съезд будет действительно, а не только по видимости, открыт для всех социалистических и рабочих организаций Франции. Когда главари поссибилистов в Париже поняли, что это не шутка, они предпочли лучше отказаться от собственного съезда, чем встречаться с коллективистами и бланкистами, которые съехались в Труа и провели съезд, созванный поссибилистами, но брошенный ими и, в сущности, отвоеванный у них.

Итак, «очевидную истину», что поссибилисты безусловно являются сильнейшими, нужно расценивать так же, как и громогласные заявления манифеста о величии и мощи Социал-демократической федерации.