Собрание сочинений (Том 3)

Ночевали в степи. Дышали привольным воздухом.

Проснулись утром. Смотрит Зюзин - что-то меньше, кажется, стало мобилизованных. И Галкину кажется тоже - меньше.

- Становись! - закричал Зюзин.

Построились мобилизованные. Сосчитал Зюзин. Из 207 человек менее ста осталось.

- Эх, такие, сякие, этакие!.. - ругается словами последними Зюзин.

Галкин и вовсе слова черней, чем земля, бросает.

Да что тут делать? Собрали оставшихся мобилизованных. Погнали колонну дальше.

Перед новой ночёвкой опять построили. Сосчитал Зюзин - пятьдесят человек осталось. Разбежались незаметно в пути другие.

- Ах вы такие, сякие, этакие!.. - снова свирепствует Зюзин.

Не выбирает слова и Галкин.

Да только кричи не кричи - не вернёшь ушедших, как день вчерашний.

Расположились опять они на ночлег. Уснули крепким сном мобилизованные.

Однако не спят Зюзин и Галкин. Караулят они оставшихся.

Ходили, ходили, по-богатырски со сном боролись.

Устали. Присели.

Сидели, сидели.

- Спишь? - спрашивает Зюзин Галкина.

- Никак нет, ваше благородие, - отзывался Галкин.

- Спите, ваше благородие? - спрашивает Галкин.

- Начеку, начеку, - отзывался поручик Зюзин.

Боролись Зюзин и Галкин со сном, боролись. Не заметили, как заснули.

Проснулись утром. Глянул Зюзин на Галкина. Глянул Галкин на Зюзина.

- А где остальные?

Нет остальных в степи.

Двое из всех остались. Зюзин да Галкин. Галкин да Зюзин.

"ВИТЯЗЬ"

После неудачной попытки прорваться в Донбасс, после поражения за Днепром у Апостолова войска генерала Врангеля снова пошли на Каховский плацдарм.

Снова здесь загремели пушки. Заметалась, как вихрь, кавалерия. Поползли танки.

Один из белогвардейских танков, под названием "Витязь", был окружён и взят в плен нашими бойцами. Целым, невредимым "Витязь" достался красным.

Обступили его красноармейцы, рассматривают:

- Верно, что витязь!

- Эка плечи, смотри, какие...

- Громада до неба.

- Сила, хоть ад со всеми чертями на нём круши!

Руками трогают танк бойцы, бьют по броне прикладами:

- Эка звоном каким играет!

- Эка железа сколько!

- Считай, миллион подков.

Самые смелые внутрь заглядывают:

- Как могила.

- Запах недобрый.

- Как же внутри дышать?!

Нашлись и такие, что залезли верхом на танк. По-хозяйски на броне расселись. Всё-таки, шутка ли, схвачен танк.

Долго рядили-судили бойцы у танка. Подходят новые. И эти на чудо стальное смотрят:

- Эка махина!

- Эка силища!

Погнали вражеский танк в Каховку. Пусть по Каховке пройдётся "Витязь".

Гонят в Каховку танк. Новых дорогой бойцов встречают.

- Стойте, стойте! - кричат бойцы.

Делает танк остановку. Пусть поглазеют новые.

- Что же после Каховки с этой махиной делать?

Раздались голоса:

- Врангеля бить!

- Белых крошить!

- Гнать навсегда из Крыма!

И вдруг:

- Братцы, а может, на нём пахать?

И каждый тут вспомнил свою деревеньку. Весеннюю пору, покой, благодать. Взорвалась душа у пахарей.

- Пахать!

- Па-а-ха-ать! - понеслось кругом, как раскаты грома.

- Немедля! - кричат. - Немедля!

Народ боевой, задиристый. Сказано - сделано. Где-то достали плуг, прикрепили к танку. Вот и в упряжке "Витязь".

- Всё!

- Погоняй!

- Начинай, махина!

Тронулся танк.

Добрым знаком легла борозда по земле.

- Вот оно, наше дело!

"ОТМУЧИЛСЯ"

Подпоручик граф Шишинецкий получил неожиданное назначение в полк, который стоял в глубоком тылу у Врангеля, в крымском городе Феодосия.

- Подпоручик граф Шишинецкий, вам новое назначение, - сказал командир полка.

- Слушаюсь! - вытянулся подпоручик граф Шишинецкий.

Рад назначению Шишинецкий.

Шёпот ползёт по полку:

- Почему Шишинецкий?

Видно, кто-то из высших начальников то ли в родстве состоит с Шишинецким, то ли просил за подпоручика Шишинецкого.

Сел в поезд подпоручик граф Шишинецкий. Кто-то сказал:

- Отмучился.

И верно. Плохи дела у Врангеля. Били его у Каховки. Били его у границ Донбасса. Бока у Днепра намяли. Несладко белым.

Едет Шишинецкий в вагоне:

- Отмучился!

Первая крупная станция на пути у Шишинецкого - Джанкой. Высунул голову в окно Шишинецкий, глянул на синее небо:

- Отмучился!

Всё дальше, дальше бегут вагоны. Меняли где-то в пути паровоз. Гулял по платформе подпоручик граф Шишинецкий. Покой. Тишина. Поёт душа у подпоручика Шишинецкого.

Прибыл он в Феодосию. Море волной играет. Солнце людей ласкает. Нарядная публика в Феодосии. Далеко отсюда идёт война.

- Благодать! - произнёс Шишинецкий.

Прибыл подпоручик граф Шишинецкий в указанный полк. Командиру полка представился. С офицерами перезнакомился. Про страсти и страхи каховские и днепровские рассказал. Даже про страшную смерть генерала Бабиева.

- Ох, ох! - вздыхают кругом офицеры. - Ну, счастье твоё, подпоручик.

Согласен подпоручик граф Шишинецкий:

- Есть бог на земле. Отмучился.

Началась у подпоручика жизнь спокойная. Командует взводом. Строевые ведёт занятия.

Как-то совершали они учебный переход. Шли по шоссе недалеко от города Судака.

Идут. Благодать. Тишина. Покой.

И вдруг... Что такое?

- Партизаны! - кричат солдаты. - Партизаны!

Налетели как вихрь крымские партизаны. За выстрелом выстрел. Минута... Вторая... Исчез, как мираж, партизанский отряд.

Лежит у края шоссе подпоручик граф Шишинецкий.

Кто-то спросил:

- Живой?

Кто-то глянул, сказал:

- Отмучился.