Собрание сочинений (Том 3)

Стали видеться, и все чаще да чаще. Если он работал в ночную смену, то днем заходил к ней в магазин, иногда по два раза. Если же работал с утра, они проводили вместе томный, бессловесный вечер.

Что рассказать об этих вечерах? У него дома была мать, а она снимала угол в комнате, где кроме нее еще жили две студентки фармацевтического института.

Пройдитесь летним вечером по Ленинграду, посмотрите, как стоят на набережной застывшие пары, прижавшись друг к другу и к парапету и уставившись на речные струи, будто увидели там что-то захватывающе интересное, как блуждают пары между колоннами Казанского собора, как целуются в кино, озаренные светом с экрана, как сидят на Марсовом поле, беспомощно глядя на прохожих, пронзаемые неистовыми токами, когда соприкоснутся их колени или мизинцы обессилевших рук...

10

Белой ночью Костя возвращается, проводив Таису, и у своего дома на пустой улице, где каждый шаг слышен далеко, встречает Женю Логинова, тоже откуда-то вернувшегося.

- Здравствуй, Костя!

- Здорово! - кивает Костя и хочет пройти в ворота, но Женя останавливается и заговаривает:

- Тысячу лет тебя не видел. Что ты, как ты?

Неужели может человек притвориться таким дружески участливым? Или он на самом деле полон сочувственного интереса? С чего бы - после того как вот именно тысячу лет ему безразлично было, что Костя и как?

- Ничего, помаленьку.

- Ты в армии был?

- Угу. А ты небось институт кончаешь?

- Университет. Да, кончаю, вот послезавтра последний экзамен.

Он сказал это вяло, без радости.

- Удружили предки, насоветовали филологический, теперь не знаю, куда себя девать.

- Ну как это, - сказал Костя, питавший уважение к высшему образованию, - куда-нибудь же, наверно, уже распределили?

- Да, но более или менее интересная работа - на периферии, а здесь только учителем, а какой я учитель? - Женя пожал плечом. - В биологи надо было идти.

Костя не спросил - а почему тебе не поехать туда, где работа более интересная. Ясно было, что уж кто-кто, а Женя рожден для Ленинграда, для этих улиц и белых ночей. Он стал еще красивей, чем в детстве, прямо на диво был красив с этой грустно-ласковой складочкой у рта, с глазами, задумчиво устремленными вверх.

- А я думаю, из тебя неплохой бы вышел учитель. При твоем развитии.

- Нет, нет. - Женя засмеялся. - Никакой, на практике выяснилось. Мне ребят жалко, а воспитывать скучно, не могу. Не много от меня будет пользы школе.

У Кости к ребятам-школьникам совсем другое было отношение, он присматривал, чтобы они на стоянке, когда он выходит из машины и идет к телефону принимать заказ от диспетчера, не изловчились стянуть его инструменты, и требовал, чтобы они относились к своим поступкам ответственно, как взрослые, сознательные люди.

- Да, - сказал он, - с пацанами трудно. Хулиганья много развелось.

- Пацаны не виноваты, - сказал Женя.

- Ну, это ты мне не говори. Кто хулиганит, тот и виноват. Знает он, что хулиганить нельзя? Знает, будь уверен.

Женя не стал спорить, а сказал:

- В общем, придется все-таки эту лямку тянуть, пока что-нибудь подыщется. Ходить в тунеядцах я, разумеется, не буду... Здравствуйте!

Костя посмотрел, с кем это он здоровается, и в открытом окне третьего этажа увидел девушку. Она сидела на подоконнике вся белая - белое платье, белое лицо. Он узнал Майку и спросил, понизив голос:

- Как она без отца?..

- Она с бабушкой живет, - ответил Женя, продолжая смотреть вверх на окно. - Кажется, в десятый класс перешла... Я, впрочем, точно не знаю, сказал он быстро. - Ну, будь здоров, спокойной ночи!

- Пока!

И опять разошлись на тысячу лет.

11

- Ну, мама, - сказал Костя, - что я тебе скажу.

- Да говори уж, - сказала мать.

- Женюсь, мама.

- А то я не знала, - сказала мать.

- Неужели знала, - удивился Костя, - откуда?

- Да уж знала. Кто ж такая?

- Девушка одна. Таиса зовут. В торговой сети работает.

- Хорошо ее знаешь? Давно знаком?

- С апреля месяца. Из Будогощи приехала, училась здесь. Красивая...

- Красивая, - повторила мать. - Ну что ж, ребята все переженились, женись и ты.

- Стесним мы тебя только.

- Как-нибудь, - сказала мать.

Подали в загс заявку, накупили разных вещей в магазине для новобрачных, зарегистрировались во Дворце бракосочетания, справили свадьбу в ресторане "Нева", и Таиса поселилась с мужем и свекровью.

Кончились бесплодные скитания по городу. Сбылись все Костины сны, и даже куда больше чем сбылись.

Правда, в снах это, пожалуй, было лучше. Нежнее, что ли, волшебней. И счастья, пожалуй, давало больше. Зато наяву была бурная гордая сила, какой нет во сне. Была женщина живая, теплая, шепчущая, силу дающая.

И радостно было и лестно, что она к нему, Косте, стремится, как и он к ней: придя с работы, льнет и целует и готова с ним одним быть весь вечер, никого ей не надо.

- Ох, - говорит, - надоели мне люди. Целый день как муравьи перед глазами. Хорошо дома посидеть.

Правильно, почему же не посидеть дома, как будто обязательно куда-нибудь идти, когда ты вот она и я вот он.