Собрание сочинений (Том 4)

З и н а. Ну, Вася! А вот папа знает. Правда, папа, ты знаешь?

С е д о в. Видал на афишах...

О л ь г а И в а н о в н а. Потому что культурный человек, жил в столице. Двести миллионов людей под одну марку не подгонишь. Но, конечно, Сашу знают многие. Особенно в Москве. Вот такая штучка подойдет, Иван Иваныч?.. Он в Москве и консерваторию кончал, и женился, и другой раз женился, а ко мне приезжал два раза всего, последний раз перед фронтом. Приехал усталый такой - дорога трудная была, много эвакуированных к нам ехало... Прости, говорит, мать, закружился в жизни, забывал тебя, а тебя одну, говорит, мне бы и помнить... На, говорит, тебе душу мою, оставляю на хранение. И оставил скрипку.

М а н е ч к а. Жалко, Зина, жили мы в Москве столько лет, и ни разу не послушали...

З и н а. Манечка, а я слышала. Я скажу, когда это было: в финскую кампанию. Ночь была, стужа - у-у-у! - я бежала домой откуда-то - от тети... И на Смоленской площади - пусто было, буран - и вдруг слышу, скрипка! Над бураном, понимаешь, над ночью, выше домов, выше всего скрипка! По радио. Я остановилась, слушала... Потом мне сказали, что это Ельников играл.

О л ь г а И в а н о в н а. Да, и по радио играл, как угодно. У меня целая папка громадная с газетными вырезками и портретами. Откровенно говоря, ни один портрет не похож, а все-таки приятно. А вот здесь (показывает карточку), здесь он как живой...

З и н а. А кто с ним?

О л ь г а И в а н о в н а. Жена.

З и н а. Не очень красивая.

О л ь г а И в а н о в н а. Хороший человек была. Тоже с ним играла: он на скрипке, она на рояле. Не сошлись характерами, разошелся, женился на другой.

З и н а. А другая - красивая?

О л ь г а И в а н о в н а. Красивая, бог с ней. Очень красивая. Тоже знаменитая: певица.

З и н а. Почему вы так говорите?

О л ь г а И в а н о в н а. Как говорю?

З и н а. Как будто вы ее не очень любите.

О л ь г а И в а н о в н а. Как можно не любить. Я ее и не видала, за что мне ее не любить? А почему-то все-таки душу - перед тем как на смертное дело идти - ей не доверил? Как об этом думаешь? (Помолчав.) Ему бы можно и не идти вовсе. Его не пускали. Орден у него за талант... Пошел и воевал на передовых позициях, в госпитале побывал - ну, уж теперь все слава богу. Да и рана, пишет, пустяковая, миловал бог...

Звонок. Зина отворяет входную дверь В а л ь к е.

В а л ь к а (с порога). Мама велела передать, что в шестом магазине дают мозги!

З и н а. Хорошо...

О л ь г а И в а н о в н а. Мальчик! Постой! Какие мозги?

В а л ь к а. Ну, какие? Обыкновенные.

О л ь г а И в а н о в н а. Телячьи, бараньи?

В а л ь к а. А я не в курсе... (Уходит.)

О л ь г а И в а н о в н а. Какой бестолковый мальчик. Это чей?

З и н а. А это Валька, кассиршин сын, в музыкальной учится. Тоже скрипач.

О л ь г а И в а н о в н а. Тоже скрипач?.. Главное дело: сообщает, когда уже магазин закрывается. Который там час?

З и н а. Поздно, Ольга Ивановна, уже без десяти девять.

О л ь г а И в а н о в н а. Придется завтра с утра. Саша обожал мозги в сухарях.

Входит в переднюю В а с я, отворив входную дверь ключом.

А кто там?

В а с я (из передней). Я. (Зажигает свет в передней и в кухне, моет руки.)

О л ь г а И в а н о в н а. Чай будешь пить, Вася?

В а с я. Не хочу.

О л ь г а И в а н о в н а. Врешь, будешь. (Идет в кухню, хозяйничает.) А Иван Иваныч мне радио починяет!

В а с я. Вот и прекрасно.

О л ь г а И в а н о в н а. Конечно, прекрасно. Любезный у тебя разговор, В а с я.

В а с я. Марья Ивановна дома?

О л ь г а И в а н о в н а. Дома.

В а с я. Почему на работе не была?

О л ь г а И в а н о в н а. А она с сегодняшнего дня в отпуску.

В а с я. Почему в отпуску?

О л ь г а И в а н о в н а. Вася ты, Вася. Почему в отпуску. Потому что в декретном.

В а с я. В декретном?

О л ь г а И в а н о в н а. С ней теперь надо осторожно. Ты вот, Вася, иногда хлопнешь маленько и выражаешься вслух, а это ей может повредить.

В а с я. Я не про нее выражаюсь.

О л ь г а И в а н о в н а. Мало чего не про нее. Все грубое, нехорошее может сейчас повредить. У нее и так на сердце тяжко, от мужа седьмой месяц ни строчки... (Манечка выходит в кухню.) Я говорю, Манечка, давайте накипятим полведра воды, да напьемся вместе, как одна семья.

М а н е ч к а. Не хочется. Я лучше лягу. Знобит меня как-то...

В а с я. Я, между прочим, что хочу сказать: мне такая большая комната абсолютно ни к чему. Вы, Марья Ивановна, ее забирайте к чертям.

М а н е ч к а. Спасибо, а вы где будете?

В а с я. А мне что надо? Переспать? Я в ванной могу. Ольга Ивановна, пустите ночевать в ванную?

О л ь г а И в а н о в н а. Вот, голубчик, скажу откровенно: чего не могу, того не могу. Ванна, говоря откровенно, не для того, чтобы в ней спать.

В а с я. Я не собираюсь в ней спать. Я бы сверху доски, а на доски тюфяк.

О л ь г а И в а н о в н а. А на тюфяк одеялишко. А на одеялишко шинель. А на подоконник окурки. И готово дело: не ванная, а холостяцкая ночлежка.

В а с я. Пожалуйста. Соблюдайте свою чистоту. Мне что, мне наплевать. Я хотел для Ивана Иваныча... Я чаю не хочу. (Уходит в свою комнату.)

М а н е ч к а. Обидели Васю.