Собрание сочинений. Том 4. Рикша-призрак. Сказки и легенды. Труды дня

— Зачем ты такой нехороший? — спрашивала Юди, убежденная перечнем ужасных преступлений Понча. — Прежде ты не был таким дурным.

— Не знаю, — был ответ Черной овцы. — Они мне надоедают. Я хорошо знаю, что делал, так и говорю, а Гарри все переворачивает на свой лад, и тетя Роза ему верит. О, Ю! Не верь им, что я дурной!

— Тетя Роза говорит, что ты нехороший, — сказала Юди. — Она сказала вчера это и священнику.

— Зачем она всем рассказывает обо мне? Это нехорошо, — сказал Черная овца. — Когда я делал что-нибудь дурное в Бомбее, мама говорила папе, и папа говорил мне, что было нужно, вот и все. Чужие люди ничего не знали, даже Мита не знал.

— Я не помню, — задумчиво говорила Юди. — Я была маленькая тогда. Мама тебя любила так же, как меня, правда?

— Конечно. И папа тоже. И все другие.

— Тетя Роза больше любит меня, чем тебя. Она называет тебя лгуном и Черной овцой. И не велит мне разговаривать с тобой.

— Всегда? Даже тогда, когда я ничего не сделал?

Юди печально кивнула головой.

Черная овца в отчаянии отвернулся, но руки Юди обвились вокруг его шеи.

— Ничего, Понч, — шептала она. — Я буду разговаривать с тобой так же, как и прежде. Ты мой, мой братец, хотя ты и… хотя тетя Роза и говорит, что ты дурной, и Гарри говорит, что ты маленький трус. Он говорит, что, если бы я выдрала тебя за волосы, ты стал бы плакать.

— Ну выдери.

Юди осторожно дернула его за волосы.

— Дергай как следует, так сильно, как можешь!.. Так!.. Если ты сама захочешь дергать меня за волосы, то можешь, сколько хочешь. Но если Гарри придет сюда и заставит тебя дернуть меня за волосы, я знаю, что заплачу.

Дети скрепили дружеский союз поцелуем, и сердце Черной овцы смягчилось. Соблюдая самую тщательную осторожность в разговорах с Гарри, он заслужил прощение тети Розы и получил возможность читать беспрепятственно в продолжение недели. Дядя Гарри брал его с собой гулять и старался утешить его своими неуклюжими ласками, никогда не вспоминая прозвище Черная овца.

— Будет с тебя, Понч, — говорил он обыкновенно. — Посидим теперь. Я устал.

Они ходили гулять теперь не к бухте, а на Роклингтонское кладбище через картофельные поля. С час сидел старик на какой-нибудь из могильных плит, пока Понч бродил по кладбищу и читал надписи на памятниках и крестах. Затем дядя Гарри вставал со вздохом и тяжелой поступью направлялся к дому.

— Скоро и я здесь лягу, — сказал он в один зимний вечер Пончу, и бледное лицо его напоминало в это время старую, стертую серебряную монету. — Не говори только тете Розе.

Еще через месяц он неожиданно повернул назад во время утренней прогулки и с трудом дошел до дому.

— Уложи меня в постель, Роза, — сказал он. — Больше я уж никогда не пойду гулять. Пуля зашевелилась во мне.

Его уложили в постель, и две недели, пока болезнь и близость смерти царили в доме, Черная овца был предоставлен самому себе. Папа прислал ему еще несколько новых книг, и ему не велели только шуметь. Он опять ушел в свой собственный мир и был счастлив. Даже ночью никто не нарушал его блаженства. Он мог спокойно лежать в постели и мечтать о путешествиях и приключениях, так как Гарри спал теперь внизу.

— Дядя Гарри скоро умрет, — сказала Юди, которая почти не расставалась с тетей Розой.

— Мне очень жаль дядю, — грустно сказал Черная овца. — Он давно уж сказал мне об этом. Тетя Роза слышала разговор.

— Ничто, кажется, не удержит твой скверный язык, — сказала она сердито. Глаза ее были обведены темными кругами.

Черная овца поспешил скрыться в детскую, чтобы погрузиться там в чтение о кометах. Книга эта считалась «греховной», и потому ему запрещали открывать ее, но теперь тете Розе было не до него.

— Я рад, — сказал Черная овца. — Она теперь несчастна. Но я не солгал. Ведь я действительно знал, только он не велел мне говорить.

Ночью Черная овца проснулся испуганный. Гарри не было в комнате; снизу слышались рыдания. Затем в темноте прозвучал голос дяди Гарри, поющего песню о битве при Наварине.

«Ему лучше», — подумал Черная овца, который знал наизусть эту песню. Но темнота, одиночество и голос, продолжавший петь мрачную песню, заставляли дрожать его от страха в своей постели.

— Дядя Гарри! — невольно воскликнул он и сейчас же испугался собственного голоса.

Дверь отворилась, и тетя Роза прошипела с лестницы:

— Тише! Ради Бога, тише, ты, маленький чертенок! Дядя Гарри умер!

Третья корзина

Каждый сын мудрого знает, что томительный путь кончается встречей с милыми сердцу

«Не знаю, что будет теперь со мною, — думал Черная овца, когда были окончены полуязыческие похоронные церемонии, назначенные для людей среднего класса, и тетя Роза, еще более страшная в черном крепе, вернулась к прежнему течению жизни. — Кажется, ничего дурного я еще не сделал. Но она стала очень печальная после смерти дяди Гарри и Гарри тоже. Я буду сидеть в детской».