Собрание сочинений (Том 5)

Потом вышла Лена Ширман (Арсений мне всех называл), широкоплечая, кудрявая, в матроске, и читала стихи про смуглого мальчика Джоаннетто, который "на стенке собора мелом нарисовал серп и молот, и за это фашисты его ослепили, влив ему известь в глаза".

Джоаннетто, ты слеп от известки,

Но совсем ослепить - не в их власти.

Ты увидишь, как молотом жестким

Будет скомкан и свергнут свастик.

И Лениному таланту я тоже позавидовала.

Я стала заходить в этот подвальчик, иногда с Арсением, иногда одна. Я была при том, когда Фадеев читал там главы из "Разгрома", и при том, как Вениамин Жак читал свои стихи.

В Черных улицах

Да белая метель,

Эх, и хмурится солдатская шинель...

И когда его за эти стихи обругали - один сказал, что первая строчка это из "Двенадцати" Блока, а другой добавил, что "да белая" воспринимается слухом как "дебелая", и хотя я и с тем, и с другим была согласна, но мне впервые! - стало ужасно жалко поэта, которого ругают.

Кажется, второе замечание сделал Кац, а первое кто - не помню. Знала бы, что когда-нибудь буду об этом писать, записывала бы все подробно. Но откуда я тогда могла знать, что мне захочется воскресить каждый день и миг прожитой жизни?..

24 "ТРУДОВОЙ ДОН" И "ЛЕНИНСКИЕ ВНУЧАТА"

Сначала я работала в "Трудовом Доне", потом газета "Советский Юг" предложила мне писать для нее фельетоны в очередь с Ю. Юзовским и Борисом Олениным (Олидортом). Фельетонами в те времена назывались пространные эссе на какую-либо злобу дня, причем от этих эссе требовалась не только поучительность, но занимательность и даже, насколько возможно, некоторая, что ли, художественность. В центральной прессе мастерами таких фельетонов были М. Кольцов, Л. Сосновский и А. Зорич, вот и "Советский Юг" решил завести у себя нечто подобное.

Мы трое - Юзовский, Оленин и я - работали в очередь, темы каждый выбирал себе по своему усмотрению, иногда это было сопряжено с немалыми хлопотами и даже мучениями.

Помню, например, как месяца два подряд ко мне ходил какой-то неопрятный старик, он хватал меня за руку и говорил зловещим сиплым голосом:

- Сейчас же звоните краевому прокурору.

Дело в том, что он от макушки до пяток был напичкан сведениями о всевозможных злоупотреблениях и злодействах и требовал, чтобы я, отложив все дела, искореняла эти беззакония с помощью прокурора.

Очень скоро этого старика уже знала вся редакция, и сотрудники меня предупреждали:

- Вера, прячься, твой старик идет.

В то время я впервые начала хорошо зарабатывать в газете и смогла уже существенно помогать семье. А вскоре в моей газетной судьбе произошла крупнейшая перемена.

"Советский Юг" помещался во втором этаже большого дома на Дмитриевской улице, а на третьем этаже того же дома, как бы упрятанная за многими дверями и проходными комнатами, помещалась маленькая редакция краевой крестьянской газеты "Советский пахарь". Иногда из тех проходных комнат выходили сотрудники, здоровались, я отвечала на приветствия, но мы ничего друг о друге, в сущности, не знали и связаны не были ничем.

И вот стал выходить оттуда и приветливейшим образом здороваться маленький сухонький старичок, чуточку прихрамывавший на ходу, обросший чистенькой седой щетиной, с таким добрым и приветливым взглядом, что радость была на него глядеть.

Встречались мы этак несколько раз, здоровались, и он себя назвал:

- Яковлев Полиен Николаевич, бывший сельский учитель, а ныне работник "Советского пахаря".

А потом вдруг задал вопрос:

- А вы довольны вашей работой в "Советском Юге"? Не скучно вам?

- Что вы, - сказала я, - сплошное веселье.

- Я вам хочу предложить кое-что повеселей, - сказал он. - Крайбюро юных пионеров предполагает открыть новую пионерскую газету, и я буду ее редактировать. Идите ко мне секретарем редакции, мы с вами знаете какие закрутим дела!

- Да ведь такая газета уже есть, - сказала я, - и я - ее секретарь.

В самом деле, в Ростове существовала маленькая газета под названием "Ленинские внучата". Издавали ее крайком комсомола и Общество друзей детей. Первый осуществлял идейное руководство, а второе давало деньги. Редактором был Михаил Глейзер, он же редактор юношеской газеты "Молодой рабочий", а меня он включил в штат в качестве швеца, жнеца и в дуду игреца. Я - наряду с работой в "Советском Юге" - организовывала пикоров пионерских корреспондентов, собирала и правила заметки, выпускала газету. Во всем мне помогали детишки-пикоры, вплоть до того, что они на саночках привозили из типографии отпечатанный тираж, и раздавали газету подписчикам, и принимали подписку.

- Нет, - сказал Полиен Николаевич, - это не такая газета, какая нужна детям. У нас будут сотни тысяч подписчиков, и писать в газету будут все дети, сколько их есть на Северном Кавказе.