Собрание сочинений. Том 5

Зато само пребывание в ополчении является такой профанацией понятия гражданина, что достаточно одного слова какого-нибудь его начальника, начиная от непогрешимого королевского полковника и кончая первым попавшимся парнем, которого г-н капитан назначил фельдфебелем или г-н взводный командир произвел в капралы, чтобы на 24 часа лишить ополченца личной свободы и посадить под арест.

§ 81. «Каждый начальник может делать своим подчиненным выговоры по службе; он имеет даже право приказать немедленно арестовать и заключить под стражу на 24 часа подчиненного, который при исполнении служебных обязанностей окажется в нетрезвом состоянии или будет повинен в каком-либо ином грубом нарушении служебного долга».

Г-н начальник, конечно, сам рассудит, что является иным грубым нарушением служебного долга, а подчиненный должен подчиняться приказу.

Таким образом, если, согласно введению в этот законопроект, гражданин достигает «смысла своего назначения», «охраны конституционной свободы», перестав быть тем, что, по словам Аристотеля, составляет назначение человека — быть «zoon politicon», «общественным животным», — то он завершает свое призвание, только отказавшись от своей гражданской свободы, отдав себя во власть какого-нибудь полковника или капрала.

«Министерство дела», по-видимому, придерживается своеобразных восточно-мистических воззрений, особого рода культа Молоха. Чтобы охранять «конституционную свободу» регирунгспрезидентов, бургомистров, полицейдиректоров и полицей-президентов, полицейских комиссаров, чиновников прокуратуры, председателей или директоров судебных палат, судебных следователей, мировых судей, сельских старост, министров, духовенства, военных, состоящих на действительной службе, пограничных, таможенных и акцизных чиновников, чиновников лесного и почтового ведомств, смотрителей и надзирателей всех тюрем, полицейских экзекуторов и всех лиц моложе 25 и старше 50 лет, — всех тех людей, которые, согласно §§ 9, 10, 11, не входят в состав гражданского ополчения, — чтобы охранять «конституционную свободу» этого цвета нации, остальная часть нации должна принести в качестве кровавой жертвы на алтарь отечества не только свою конституционную, но и свою личную свободу. Pends-toi, Figaro! Tu n'aurais pas invente cela!^{82} Нечего и говорить, что раздел о наказаниях разработан с особым наслаждением и тщательностью. Да и весь институт гражданского ополчения, согласно «смыслу своего назначения», должен явиться лишь карой за стремления почтенных граждан к конституции и народному ополчению. Отметим еще только, что, помимо действий, подлежащих наказанию по закону, караются также по новому списку наказаний (см. § 82 и сл.) случаи, предусмотренные в воинском уставе, этой magna charta гражданского ополчения, составленной королевским полковником при содействии майора и одобренной мнимым «окружным представительством». Само собой разумеется, что тюремное заключение может заменяться денежным штрафом, дабы разница между платежеспособными и неплатежеспособными лицами в гражданском ополчении, открытая «министерством дела» разница между буржуазией и пролетариатом в гражданском ополчении получила уголовную санкцию.

Исключительная подсудность, от которой министерство дела в общем и целом должно было отказаться в конституции, теперь снова протаскивается им в положение о гражданском ополчении. Все дисциплинарные проступки ополченцев и командиров отделений подлежат ведению ротных судов, состоящих из двух взводных командиров, двух командиров отделений и трех рядовых (§ 87). Все дисциплинарные проступки «командиров рот, входящих в состав батальона, от взводного командира до майора включительно», подлежат ведению батальонного суда, состоящего из двух капитанов, двух взводных командиров и трех командиров отделений (§ 88). Для майоров установлена опять-таки иная исключительная подсудность, о которой тот же § 88 говорит следующим образом: «Если суду подлежит майор, то в состав батальонного суда входят в качестве членов сверх того еще два майора». Наконец, г-н полковник, как выше сказано, не подсуден никакому суду.

Этот превосходный законопроект заканчивается следующим параграфом:

(§ 123.) «Положение об участии гражданского ополчения в защите отечества во время войны, равно как о его вооружении, снаряжении и довольствии в это время, устанавливается на основе общего закона об устройстве войск».

Другими словами: ландвер продолжает существовать наряду с реорганизованным гражданским ополчением.

Не заслуживает ли министерство дела того, чтобы уже за этот законопроект и за проект перемирия с Данией его привлек лик судебной ответственности?

Написано 20–23 июля 1848 г.

Печатается по тексту газеты

Напечатано в «Neue Rheinische Zeitung» №№ 51, 52 и 54, 21, 22 и 24 июля 1848 г.

Перевод с немецкого

ГАЗЕТА «FAEDRELANDET»^[149] О ПЕРЕМИРИИ С ДАНИЕЙ