Собрание сочинений. Том 7

Этим объясняется безостановочная, энергичная, всеобщая агитация промышленников за свободу торговли и в особенности за отмену хлебных пошлин. Этим объясняется тот знаменательный факт, что с 1842 г. каждый торговый и промышленный кризис приносил им новую победу. Отменой хлебных пошлин промышленникам принесли в жертву английских землевладельцев, отменой дифференциальных пошлин на сахар и т. п. — землевладельцев в колониях, отменой навигационных актов^[154] — судовладельцев. В данный момент они ведут агитацию за ограничение государственных расходов и уменьшение налогов, а также за предоставление избирательного права той части рабочих, которая является наиболее благонадежной. Они хотят провести в парламент новых союзников, чтобы тем скорее завоевать себе непосредственное политическое господство, при помощи которого они только и смогут покончить с утратившими всякий смысл, но очень дорого стоящими традиционными придатками английской государственной машины, — с аристократией, с церковью, с синекурами, с полуфеодальной юриспруденцией. Не подлежит сомнению, что предстоящий именно теперь, в недалеком будущем, новый торговый кризис, который судя по всему совпадет с новыми величайшими столкновениями на континенте, приведет, по меньшей мере, к этому прогрессу в развитии Англии.

Но в разгар этих непрерывных побед промышленной буржуазии реакционным фракциям удалось наложить на нее оковы билля о десятичасовом рабочем дне. Этот билль прошел в такой момент, который не был ни моментом процветания, ни моментом кризиса, в один из тех переходных периодов, когда промышленность еще настолько страдает от последствий перепроизводства, что может привести в движение только часть своих ресурсов, и когда фабриканты, следовательно, сами не дают работать полный рабочий день. Лишь в такой момент, когда билль о десятичасовом рабочем дне ограничивал конкуренцию между самими фабрикантами, лишь в такой момент он был приемлем. Но этот момент скоро уступил место новому периоду процветания. Опустевшие рынки требовали нового подвоза; спекуляция снова развернулась и удвоила спрос; фабриканты не поспевали выпускать продукцию. Теперь билль о десятичасовом рабочем дне превратился для них, более чем когда-либо нуждавшихся в полнейшей независимости и возможности неограниченно распоряжаться всеми ресурсами промышленности, в нестерпимые оковы. Что стало бы с промышленниками во время ближайшего кризиса, если бы им не позволили изо всех сил эксплуатировать короткий период процветания? Билль о десятичасовом рабочем дне должен был пасть. Если еще не хватало сил, чтобы отменить его в парламенте, надо было постараться его обойти.

Билль о десятичасовом рабочем дне ограничивал рабочее время подростков моложе 18 лет и работниц десятью часами в день. Так как женщины, подростки и дети составляют большую часть работающих на фабриках, то необходимым результатом явилось, что фабрики вообще могли работать только десять часов в день. Но когда в связи с периодом процветания у фабрикантов возникла потребность увеличить число часов труда, они все же нашли выход. Как это делалось раньше, когда речь шла о детях моложе 14 лет, рабочее время которых ограничивалось еще в большей мере, они стали нанимать несколько лишних женщин и подростков для помощи и подмены. Таким образом они могли заставить работать свои фабрики и своих взрослых рабочих тринадцать, четырнадцать, пятнадцать часов, причем никто из лиц, подпадающих под действие билля о десятичасовом рабочем дне, не работал больше десяти часов в день. Это отчасти противоречило букве и в еще большей мере всему духу закона и намерению законодателя; фабричные инспектора подавали жалобы в суд, среди мировых судей не было единства, и их решения расходились между собой. Чем больше росло процветание, тем громче протестовали промышленники против билля о десятичасовом рабочем дне и против вмешательства фабричных инспекторов. Министр внутренних дел, сэр Дж. Грей, отдал инспекторам приказ относиться терпимо к системе смен (relay или shift system). Но многие из них, опираясь на закон, не считались с этим. Наконец, один особенно показательный случай был доведен до Суда казначейства и последний высказался в пользу фабрикантов. Этим приговором билль о десятичасовом рабочем дне фактически отменяется и фабриканты снова становятся полными господами на своих фабриках. Во время кризисов они могут работать два, три или шесть часов, во время же подъема — от тринадцати до пятнадцати часов, а фабричный инспектор не имеет больше права в это вмешиваться.