Собрание сочинений. Том 7

6) Собрание считает безусловно необходимым отставку министерства Бранденбурга — Мантёйфеля и созыв обеих палат без изменения существующего порядка выборов.

7) Собрание в особенности рассматривает недавно последовавший частичный призыв ландвера как меру, ненужную и в высшей степени опасную для внутреннего мира, и ожидает немедленной его отмены.

8) В заключение нижеподписавшиеся выражают свое убеждение в том, что отказ принять во внимание содержание настоящего заявления чреват величайшими опасностями для отечества и может даже поставить под угрозу сохранение Пруссии в ее теперешнем составе.

Принято 8 мая 1849 г. в Кёльне».

(Следуют подписи.)

Мы прибавим только, что тот же г-н Целль, который председательствовал на этом собрании, спустя несколько недель отправился в качестве имперского комиссара франкфуртского имперского министерства^[77] в Баден, где не только призывал к спокойствию, но и сговорился с тамошними реакционерами относительно контрреволюционных выступлений, последовавших позднее в Мангейме и в Карлсруэ. По меньшей мере вероятно также и то, что он одновременно оказывал услуги имперскому генералу Пёйкеру в качестве военного шпиона.

Мы считаем важным констатировать этот факт. Крупная буржуазия — цвет домартовского рейнского либерализма — пыталась в Рейнской Пруссии с самого начала стать во главе движения за имперскую конституцию. Ее речи, ее постановления, все ее поведение сделали ее ответственной за позднейшие события. Было немало людей, которые приняли всерьез фразы господ общинных советников и, в частности, их угрозу насчет отпадения Рейнской провинции. Раз крупная буржуазия примкнула к делу, его можно было считать заранее выигранным, можно было рассчитывать на поддержку всех классов населения и, следовательно, можно было уж кое-чем рискнуть. Так строил свои расчеты мелкий буржуа и спешил принять героическую позу. Само собой понятно, что это нисколько не помешало его мнимому союзнику, крупному буржуа, при первой возможности предать его, а впоследствии, когда все дело кончилось в высшей степени плачевно, задним числом посмеяться над его глупостью.

Между тем возбуждение непрерывно нарастало; сообщения, поступавшие со всех концов Германии, звучали крайне воинственно. Наконец, дело дошло до экипировки ландвера. Батальоны собрались и категорически заявили, что не наденут военной формы. Майоры, не располагая достаточной военной поддержкой, ничего не могли сделать и рады были, когда дело обходилось без угроз и оскорблений действием. Они распустили людей и назначили новый срок для экипировки.

Правительство, которое в свое время легко могло бы оказать офицерам ландвера необходимую поддержку, намеренно позволило делу зайти так далеко. Теперь же оно сразу пустило в ход силу.

Непокорные части ландвера принадлежали преимущественно к бергско-маркскому промышленному округу. Центрами сопротивления были Эльберфельд и Изерлон, Золинген и долина реки Эннепе. Немедленно в два первых города были отправлены войска.

В Эльберфельд отправили один батальон 16-го полка, эскадрон улан и два орудия. В городе царило полное смятение. Солдаты ландвера после зрелого размышления все-таки пришли к выводу, что начали рискованную игру. Многие крестьяне и рабочие были политически индиферентны; единственным их желанием было не отлучаться на неопределенное время из дому но какому-то капризу правительства. При мысли о последствиях сопротивления у них становилось тяжело на душе: species facti {установление состава преступлении. Ред.}, законы военного времени, каторжные работы и даже, может быть, расстрел! Словом, число солдат ландвера, стоявших под ружьем — оружие они имели при себе — таяло с каждым днем, и, наконец, их осталось только около сорока человек. Они устроили свой штаб в одном из загородных ресторанчиков и там ждали прихода пруссаков. Вокруг ратуши стояло гражданское ополчение и два отряда гражданских стрелков; они колебались, вели переговоры с ландвером, но, во всяком случае, были готовы защищать свою собственность. На улицах толпился народ: мелкие буржуа, принесшие в политическом клубе клятву на верность имперской конституции, пролетарии всех категорий, от решительного революционного рабочего до пьяного ломового извозчика. Никто не знал, что надо делать и что может произойти.

Городской совет хотел повести переговоры с войсками. Командир отказался от переговоров и вступил в город. Войска продефилировали по улицам и выстроились у ратуши напротив гражданского ополчения. Начались переговоры. Из толпы кое-кто бросал камни в солдат. Ландвер, насчитывавший, как-уже было сказано, около сорока человек, после долгого обсуждения подошел из другой части города и тоже стал напротив войск.