Собрание сочинений. Том 9

В музее Кустодиева в Астрахани

Потому воспринимаю остро хамство
и люблю не серость —
                                   буйные цвета,
что душа моя, наверно, астраханка,
и такой же буйной плотью налита,
как сказал Борис Кустодиев когда-то
перед красками природы виновато,
краски все сорвав,
                              как ягоды с куста…

Май 2010

Интуиция

А знаете, кто будет писать и так дивно – стихи?
Де —
вя —

         но —

               сти —

                     ки!

Май 2010

«Не стало поэта…»

Не стало поэта,
                         и сразу не стало так многого,
и это неназванное
                              не заменит никто и ничто.
Неясное «это»
                        превыше, чем премия Нобеля, —
оно безымянно,
                          и этим бессмертней зато.
Не стало поэта,
                         который среди поэтического мемеканья
«Я – Гойя!»
                    ударил над всею планетой в набат.
Не стало поэта,
                         который писал архитекторствуя,
                                                            будто Мельников,
вонзив свою башню шикарно
                                                в шокированный Арбат.
Не стало поэта,
               кто послал из Нью-Йорка на боинге
                          любимой полячке дурманящую сирень
и кто на плече у меня
                    под гитарные чьи-то тактичные «баиньки»
в трамвае, портвейном пропахшем,
                                         въезжал в наступающий день.
Не стало поэта,
                         и сразу не стало так многого,
и это теперь
                    не заменит никто и ничто.
У хищника быстро остынет
                                             его опустевшее логово,
но умер поэт,
                     а тепло никуда не ушло.
Тепло остается в подушечках пальцев,
                                                     страницы листающих,
тепло остается
                        в читающих влажных глазах,
и если сегодня не вижу
                                    поэтов, как прежде блистающих,
как прежде, беременна ими
                                             волошинская Таиах.
Не уговорили нас добрые дяди
                                                  «исправиться»,
напрасно сообщниц ища
                                        в наших женах и матерях.
Поэзия шестидесятников —
                                     предупреждающий справочник,
чтоб все-таки совесть
                                   нечаянно не потерять.
Мы были наивны,
                          пытаясь когда-то снять Ленина с денег,
а жаль, что в ГУЛАГе, придуманном им
                                        он хоть чуточку не пострадал,
ведь Ленин и Сталин чужими руками
                     такое смогли с идеалами нашими сделать,
что деньги сегодня —
                                   единственный выживший идеал.
Нас в детстве сгибали
                                    глупейшими горе-нагрузками,
а после мы сами
                            взвалили на плечи Земшар,
                                        где границы как шрамы болят.
Мы все твои дети, Россия,
                                     но стали всемирными русскими.
Мы все, словно разные струны
                                               гитары, что выбрал Булат.

Поезд Москва – Старый Оскол,

2–3 июня 2010

Разговор с убранным памятником