Собрание сочинений. Том I

Но процветшее, как финике, русское монашество все же со смиренною любовью отдает пальму первенства греческому подвижничеству и признает, что мы не можем поспевать за нашими старшими братьями на пути духовного совершенства через равное им презрение плоти и созерцательные подвиги. То же должно сказать и о богословской науке, наипаче же о толковании слова Божия. Русская школа обладает в этой области отличною формальною подготовкой, знает древние языки, сравнивает старинные манускрипты, но творческого духа в изъяснении божественных глаголов она далеко не имеет в той степени, как греки, которые и доныне в лице, например, бывшего патриарха Анфима, малым чем разнятся от великих древних отеческих толкователей. Богослужение греческое, чуждое нашей пышности и нашего великолепия храмов, все-таки гораздо духовнее и осмысленнее, чем наше. Вообще в прохождении религиозной жизни греки и поныне остаются примерами и руководителями православных христиан вообще и русских в частности. Это сознают достоблаженные руководители русского монашества на Афоне, а также и их последователи в нашей стране, ибо и те, и другие стараются по возможности хранить греческий чин службы; а русские академии и семинарии находят особенное утешение в том, чтобы хотя однажды в год совершать литургию на греческом языке. Теперь спросим, какая отрасль греческой жизни: старинная церковная или новая европеизированная, политическая, привлекает столь высокое уважение могущественного русского народа и лучших пастырей и мирян церквей славянских и арабских? Конечно, древняя, церковная! Ибо в своей европеизированной политической жизни греки могли только скопировать худшие начала конституционного быта, так правдиво осмеянного в «Московском сборнике» Победоносцевым. Здесь мы ничего не найдем кроме корыстных интриг министерских партий, взаимно подрывающих друг друга и совместно разрушающих отечество, в данном случае – бедную Элладу, и между тем эти скверные политические партизаны, прикрываясь «великой идеей», стараются развращать Царьградское и Святогробское духовенство и учат их изменять своему пастырскому призванию ради народных мечтаний и предпочитать Христову благоуханию смрад политической интриги. Конечно, этим интригам не жалко потерять в пропасти унии и арабов, и южных славян; им нет радости в том, чтобы копты и абиссинцы присоединялись к Церкви, им хочется лишь того, чтобы денежные места оставались в руках греков. Но, о безумные! Ужели видите вы, что, изменяя церковную вселенскую культуру на свою узконациональную, и притом совершенно извращенную, вы вместе с изменой Православию губите и эллинскую народность! Народ не может существовать среди врагов без одушевляющей идеи. А каким содержанием наполнит себя народ, если потеряет то, чем он был велик, т. е. Вселенское Православие? Ужели одним самовосхвалением? Или прежним языческим эллинизмом, который восхвалял вам христоненавистный Ренан, изучавший ваш язык для того, чтобы уничтожить св. Евангелие, которое преславило навеки эллинскую речь? Ужели вы не понимаете, что кроме грека монаха, грека богослова, грека патриархального земледельца и семьянина нет доброго греческого типа? Ужели не понимаете, что коварные западные друзья проглотят вашу маленькую народность, лишь только она пожелает отождествиться с безбожною западною культурой, проглотят точно так же, как проглотили целый десяток западнославянских народов, отравив их жизнь сперва латинским папизмом, а потом западным нигилизмом. Или эллины православные, живущие у подножия св. храмов и являющиеся старшими, опытнейшими и любящими братьями всего православного люда, или жалкая английская провинция, обманывающая и ворующая, разъедаемая борьбой партий и презираемая даже своими ложными друзьями. Так некогда евреи, не желавшие принять в общение новой веры прочих народов и повергшие в узы проповедника вселенского общения – божественного Павла, вскоре, очень вскоре утратили и свой Иерусалим, и свое отечество, и были рассеяны по всей вселенной, став ужасом, и притчей, и посмеянием, и предметом ненависти всех народов (ср. Втор. 28, 37). «Но что ты хочешь от нас?» – спросят меня. Хочу, чтобы вы знали себя прежде всего как православных, чтобы пастыри ваши целями своей деятельности ставили спасение всякой души христианской, благоустроение всех святых Божиих церквей, а не гордость и богатство своей нации. И если будете делать так, то будете и богаты, и особенности нации своей сохраните, и влияние ее расширите на все православные народы. Если не будете препятствовать арабам и славянам учиться в ваших высших школах, принимать монашество и занимать архиерейские престолы, если будете, подвизаясь сами в изучении богословской истины и в духовном совершенстве, являть в себе образ истинного пастырства и христианства, тогда и сопастыри ваши из прочих народов добровольно или даже невольно будут усваивать начала греческой культуры вместе с образованием и монашеским совершенством. Тогда вас будут любить как народ, просвещающий вселенную, как царство священников, язык свят (народ святой (церк. слав.). – Прим. ред.), как тех, о которых сказано: Не прикасайтесь к помазанным Моим и пророкам Моим не делайте зла (Пс. 104, 15). «Но время прошло уже, – скажете вы, – теперь не повернешь историю, и если мы были сильны в древности, то теперь нас забудут и забьют, если мы, хотя бы даже путем интриг и преступлений, не будем охранять свою власть». Нет, возлюбленные. Сила ваша велика в православном мире. Мир православный живет своим прошедшим, своим священным преданием, творениями св. отцов и памятью мучеников и святых. А это все у вас как у вас же, по сказанному: и высшая энергия религиозного духа, и способность презирать плоть и разуметь Божественное Писание. И если вы не будете угашать того духа, если будете держаться культуры вселенско-церковной, то все православные народы будут идти за вами. Так прежде всего скажу о русских, что наша привязанность ко святой и вселенской православной старине велика, а продолжение этого золотого века христианства мы видим в вас, в греках. И потому мы повергаемся в прах перед святейшим престолом Царьградского патриарха и продолжаем в нем видеть верховного пастыря. Мы преклоняемся перед Святым Афоном со всеми нашими богатыми городами, учеными академиями, великолепными храмами, десятками миллионов людей, богатствами земель, золотом, алмазами и знатностью родов. Все это мы умаляем и обесцениваем и вменяем в сор перед смиренными для нас градами и весями, где раздавалась проповедь апостолов, где священнодействовали вселенские отцы, где чудодействовали преподобные подвижники. Мы со слезами умиления целуем землю, по которой ходили их красные ноги, и благоговейно преклоняем колена перед их преемниками, когда они носят дух их, как, например, афонский отшельник святейший Иоаким Третий, этот воистину великий папа Православия, утверждающий свое влияние не на ложном догмате, не на суевериях, не на политической интриге, не войском или богатством, но смиренною мудростью, высотою своего любвеобильного духа и святостью жизни. Да будет благословенно его святительство на многие лета! Да возносятся его пастырские молитвы о благостоянии святых Божиих Церквей, о соединении всех!..