Собрание сочинений. Том I

Деяния апостольские довольно определенно изображают картину установившейся вражды иудеев против христианства. Она не в личности Христа коренилась. Пока проповедь апостолов раздавалась только среди иудеев, то врагами их были лишь книжники и синедрион, боявшиеся, что проповедники Воскресшего могут навести на нас кровь Того Человека (Деян. 5, 28), а что касается до народа, то все прославляли Бога за происшедшее (Деян. 4, 21), также прославляли и христиан (см. Деян. 5,14), даже и из священников очень многие покорились вере (Деян. 6, 7), а первые гонения – на Стефана и гонение Савлово – были распоряжениями синедриона и первосвященника. Затем проповедь обращенного Павла иудеи принимали по городам со вниманием и одушевлением, а иногда, правда, с сомнением, но когда он обращал свое слово к язычникам, то иудеи охватывались злобою, производили мятеж или делали донос и изгоняли апостолов с бесчестием и побоями. Особенно ясно говорят нам о враждебности иудеев, не к самому вероучению христианскому, а к его космополитизму, события пленения Павлова. Его арестовали по клевете о введении им в храм язычников (чего не было) и обвиняли в осквернении храма. Оправдываясь, Павел начал излагать перед многотысячною толпою историю своего обращения ко Христу, явившемуся ему с небес; рассвирепевшая толпа умолкла и внимала его повествованию. Затем Павел, продолжая речь, начал рассказывать, как Господь вторично явился ему в храме и сказал: Иди, Я пошлю тебя далеко к язычникам. До того слова слушали его, а за сим подняли крик, говоря: истреби от земли такового! ибо ему не должно жить. Между тем как они кричали, метали одежды и бросали пыль на воздух (Деян. 22, 21–24); затем вскоре более сорока иудеев заклялись не есть и не пить, доколе не. убьют Павла (см. Деян. 23, 12–13). Это противление иудеев Христу за принятие им в Церковь язычников апостол Павел объясняет в 11-й главе к Римлянам как дело Промысла Божия, и все изучавшие историю знают, что ненависть иудеев против христиан росла и росла в первые три века, не встречая мести от гонимых, иудеи же возбуждали против христиан и властителей римских, и народ. Но, повторяем, ни их злоба на христиан не основывалась на личности Иисуса Христа, ни обратно, ибо первые христиане не умели ненавидеть, но умели прощать и любить всех.

Пусть же поймут и современные евреи, что не охлаждать религиозность христиан они должны, если желают ослабить ненависть своих недоброжелателей, а перестать поддерживать своими интригами взгляд на еврейское племя как на врагов религии и развратителей народа. Правда, их обижали в Средние века католики, но истинные, т. е. православные, христиане всегда знали, что невозможно угодить Христу враждою и злобою, и не трогали их, пока не увидели в них врагов всякого богопочтения и благочестия.

Но, скажут евреи, ведь полной дружбы, полного братства все равно никогда не будет между нами и верующими христианами? Полного братства, конечно, нет, ответим мы, но бывает ли такое братство между какими-либо народами вовсе неверующими? Возможно ли оно даже между сынами одного и того же безрелигиозного народа? Осталось ли оно между евреями французскими и американскими? Не гораздо ли теплее и уступчивее относились прежние наши малороссы к русским евреям-хасидам, нежели различные арийские народы между собою, когда последние живут уже не религиозным, а правовым бытом? Конечно, так!

Полного братства с русскими прежде всего сами евреи никогда не допустят и не пожелают, но отношения взаимного уважения, взаимного терпения и взаимной помощи восстановятся у русских с евреями, когда последние возвратятся к быту религиозному и прекратят свою революционную и деморализационную деятельность.