Собрание сочинений. Том пятый

На свете не так много музыкантов, которые, садясь за пианино в синематографе для сопровождения демонстрируемых на экране воровских авантюр, убийств и прочих кошмарных преступлений и кровавых драм, откидывают со лба волосы столь эффектным, широким жестом, как пианист и композитор Хланда. Стоит ему запустить пятерню в шевелюру — и сразу видно, что перед нами, несомненно, личность гениальная.

Странствуя по Венгрии, я не раз вспоминал, как, сидя за пианино в ресторанчике «У литра», он извлекал из него противные резкие звуки, утверждая, что, прежде чем сочинять, ему непременно нужно сыграть что-нибудь фальшиво. Из неблагозвучия он составляет и переносит на нотную бумагу оригинальные музыкальные темы, компонует эскизы в одно целое — и получается либо баллада, либо веселая песенка, в зависимости от того, как настроено пианино и как настроен Хланда. Если пианино расстроено или не настроен он сам, он ничего не сочиняет. Поскольку пианино в ресторанчиках редко бывают настроены, а сам Хланда и подавно, то сочиняет он крайне редко. Если же оба этих хрупких инструмента в порядке, Хланде для работы необходимы полная тишина и спокойствие. Но какая может быть тишина, если, сочиняя, приходится играть на пианино — без него музыканту не обойтись! Тут кто угодно выйдет из себя! И Хланда, махнув рукой, бежит от проклятого ящика, ставшего преградой на его творческом пути.

А у Хланды есть мечта — написать оперу. Мысли о ней кружатся в его голове, и остановить их можно только одним способом: сначала сочинить весь текст, проникнуться содержанием и увязать его с музыкальными темами. Он любил повторять:

— В любой рифме я слышу мелодию. Порифмую, порифмую — «воля» — «доля» — «чисто поле» — и готов лейтмотив первого действия.

Однажды он появился «У литра» с огромной папкой, на которой значилось:

ОЧИ СИНИЕ

Музыку на слова Хланды сочинил композитор Хланда

Он раскрыл папку — там лежала половина листа бумаги с текстом первой сцены и лист нотной бумаги, пока еще ничем не заполненный. Текст был такой:

Сцена представляет собой голубое небо, раскинувшееся над молодым зеленым лугом на фоне густого леса. Из-за правой кулисы выходит студент лесного училища Горак. Играет на валторне. Из кустов выбегает девушка в крестьянском наряде. Это Аничка, дочь лесничего.

Аничка

( поет)

Мой плач несется вдаль,
укрой, о лес, мою печаль!

Горак

Я устою едва ль.

( Подходит к Аничке и поет.)

Очи синие и прекрасные,
как забыть мне вас, очи страстные?
Не будите чувства напрасного,
не глядите так на несчастного!

Аничка

Что слышу я и от кого же?
За что меня караешь, боже!

Вдали за сценой слышен хор работающих в лесу лесорубов.

Елки рубим мы с утра,
отдохнуть давно пора.
Губим, губим на корню
буйну молодость свою.

Голос лесника

А ну-ка, дармоеды, замолчите!
Я трубкой подымлю, вы ель свою рубите!

Аничка

Ко всем суров отец мой стал не в меру.
Быть может, он в людей утратил веру.
Зачем он так с сынами чешского народа?
Извечна цель их доблестной борьбы — свобода!

Горак

Ах, Аничка, вы ж знаете: я — немец.
Да, немец. Немец я. Я немец.

Аничка

Как, вы?.. О, неужели немец вы?

( Падает наземь.)

Горак

Воды, скорей воды!

Лесорубыза сценой поют.

Где родина моя…

— Так-то, — сказал Хланда, зачитав нам столь многообещающее начало. — На эти слова музыка так и просится. Разве я могу кому-то доверить писать либретто, кроме себя самого? Вы еще увидите, что я из этого сделаю. Кое-какие арии уже вертятся в голове.

И, подойдя к пианино, он наиграл тему «Очи синие и прекрасные…».

— Чего смеетесь? — прикрикнул он на нас из-за пианино.

— Да это же старинная народная песня «Очи синие»…

— Господи всемогущий, — вскричал Хланда, — так и есть, сам теперь вижу. А я уж думал тему эту лейтмотивом развернуть…

Интриган актер Писецкий и его драма