Собрание сочинений. Тревога и надежда (статьи, письма, выступления, интервью). Том 1. 1958—1986

«…нужно помнить, что плановая экономика — это еще не социализм. Сама по себе плановая экономика может сопровождаться полным закрепощением индивидуума. Переход к социализму требует решения нескольких чрезвычайно сложных социально-политических проблем: ввиду далеко идущей централизации политической и экономической власти как не дать бюрократии стать всемогущей и самонадеянной? Как защитить права личности и как может быть обеспечен противовес власти бюрократии?»[19]

Мы знаем рецепты Сахарова для решения этих проблем. Это уважение прав человека, основанное на законе и независимом суде. Это экономика смешанного типа. Это гласность и подконтрольность государственного сектора экономики и государственной бюрократии демократическим органам власти (например, парламентским комитетам).

Конечно, сегодня вряд ли кто-либо в здравом уме захочет доверить российскому государству управление социально ориентированным обобществленным сектором экономики. Однако в определенной ситуации, в условиях гласного общественного контроля это могло бы стать привлекательной альтернативой утвердившемуся в России уже не государственному, а чиновничьему капитализму. В любом случае, гласный общественный контроль над деятельностью крупных корпораций с преобладающим государственным участием вполне соответствовал бы программе Сахарова.

Рассматривая же конвергентное общество с более общих позиций, можно сказать следующее. Свободному обществу, т. е. капиталистическому в терминологии Сахарова, свойственна высокая степень конфликтности, проистекающей из борьбы частных интересов, тогда как в «социалистическом» обществе конфликт частных интересов подавлен государственным принуждением. Учитывая критику Сахаровым капиталистического индивидуализма, можно предположить, что, полностью в русле русской политической мысли, Сахаров предпочел бы гармоничное общество с низким уровнем конфликта. Можно ли, однако, создать такое конвергентное общество, которое было бы одновременно и свободным, и бесконфликтным? Полагаю, что нет и что сахаровское конвергентное общество, если оно возникнет в России, будет результатом компромисса, будет обществом с большей или меньшей степенью свободы и уровнем конфликтности, если оно, конечно, не будет полностью состоять из свободных альтруистов.

Здесь также уместно отметить, что Сахаров и его друзья правозащитники 60-х—80-х видели в государстве главную угрозу правам личности и, по понятным причинам, не слишком задумывались о том, что в обществе могут существовать и другие силы, угрожающие этим правам, и что осуществление гражданами своих прав часто чревато конфликтом между ними. По-видимому, конвергентному обществу придется решать, какие права оно гарантирует своим гражданам и какие права будут им ограничены.

Сахаровская альтернатива узурпации власти федеральным центром изложена в его проекте Конституции. В своем проекте Сахаров передает субъектам федерации (тогда еще союзным республикам) большие полномочия, в том числе собственную правоохранительную и судебную систему. Однако самым важным пунктом его программы я полагаю финансовую независимость субъектов федерации, потеряв которую они лишились постепенно и всего остального. Сахаров предполагает только определенные, фиксированные договором, перечисления в федеральный бюджет. Все же свои остальные бюджетные средства субъекты расходуют по своему усмотрению.

Российские интеллектуалы давно озабочены поиском «национальной идеи», причем сегодня, как и всегда, лидирующим кандидатом является идея «великой России», или, скорее, «великого государства» (когда-то самодержавного и православного, затем социалистического, а теперь, видимо, просто антизападного, с православно-патриотической закваской). Сахаров в своем проекте Конституции предлагает другую национальную идею, идею национального альтруизма во имя выживания человечества и решения глобальных проблем.