Собрание сочинений в 10-ти томах. Том 1

Дай, чтобы стены крепки были,

Противостали адской силе,

Дай, чтобы когти черных крылий

Сломились у окон моих!

Пролетели! Стаей черной

Вьются там, на берегу,

Не пробив стены упорной,

Не поддавшейся врагу.

Воздух все же полон праха,

Цепь еще звенит с размаха,

И дубы дрожат от страха,

Вихрем согнуты в дугу!

Шум крыл нетопыриных

В просторах без границ,

В распахнутых равнинах

Слабее писка птиц;

Иль кажется: цикада

Стрекочет в недрах сада

Или крупинки града

Скользят вдоль черепиц.

Этот лепет слабый,

Точно ветерок;

Так, когда арабы

Трубят в дальний рог, -

Дали, все безвестней,

Млеют нежной песней,

И дитя чудесней

Грезит долгий срок.

Исчадий ада

Быстрей полет:

Вернуться надо

Под адский свод;

Звучанье роя

Сейчас такое,

Как звук прибоя

Незримых вод.

Ропот смутен,

Ослабев;

Бесприютен

Волн напев;

То - о грешной

В тьме кромешной

Плач утешный

Чистых дев.

Мрак слышит

Ночной,

Как дышит

Прибой,

И вскоре

В просторе

И в море

Покой.

28 августа 1828 г

МЕЧТЫ

Lo Giorno se n'andava e l'aer bruno

Toglieva gli animal che sono'n terra,

Dalle fatiche loro.

Dante

День уходил, и неба воздух темный

Земные твари уводил ко сну

От их трудов.

Данте

(Перевод М. Лозинского)

Оставь меня сейчас. Тревожный и туманный,

Подернут небосвод какой-то дымкой странной,

Огромный красный диск на западе исчез,

Но в желтизне листвы еще таится пламя:

В дни поздней осени, под солнцем и дождями,

Как будто ржавчиной покрылся темный лес.

За мною по углам роится мгла густая,

А я задумчиво смотрю в окно, мечтая

О том, чтоб там, вдали, где горизонт померк,

Внезапно засиял восточный город алый

И красотой своей нежданной, небывалой

Туманы разорвал, как яркий фейерверк.

Пусть он появится и пусть в мой стих печальный

Вдохнет былую жизнь и пыл первоначальный,

Пусть волшебством своим зажжет огонь в глазах,

Пусть, ослепительно прекрасен и украшен

Сияньем золотым дворцов и стройных башен,

Он медленно горит в лиловых небесах.

5 сентября 1828 г.

ОСЕННИЕ ЛИСТЬЯ

* * *

Sinite parvulos venire ad me.

Jesus

{Пустите детей приходить ко мне. Иисус (лат.).}

Впустите всех детей. О, кто сказать посмеет,

Что резвый детский смех лазурный шар развеет,

Мной сотворенный в тишине?

Друзья, кто вам сказал, что игры их и крики

Тревожат гордых муз божественные лики?

Бегите, малыши, ко мне!

Резвитесь вкруг меня, кричите и пляшите!

Мне взор ваш заблестит, как в полдень луч в зените,

Ваш голос труд мой усладит.

Ведь в мире, где живем без радости и света,

Лишь детский звонкий смех, звуча в душе поэта,

Глубинный хор не заглушит.

Гонители детей! Вам разве неизвестно,

Что каждый, в хоровод детей войдя чудесный,

Душой становится нежней?

Иль мните, что боюсь увидеть пред собою

Сквозь творческие сны, где кровь течет рекою,

Головки светлые детей?

Сознайтесь! Может быть, настолько вы безумны,

Что вам теперь милей, чем этот гомон шумный,

Дом опустелый и немой?

Детей моих отнять?! Осудит жалость это, -

Улыбка детская нужна душе поэта,

Как светоч темноте ночной.

Не говорите мне, что крик детей веселый

Наитий заглушит священные глаголы,

Что песню шепчет тишина...

Ах! что мне, муза, дар поэзии и слава!

Бессмертье ваше - тлен, тщеславная забава, -

Простая радость мне нужна.

И я не жду добра от жребия такого, -

Зачем мне вечно петь для отзвука пустого,

И для тщеславных петь забав,

И горечь пить одну, и скуку, и томленье,

И искупать весь день ночные сновиденья,

Могиле славу завещав!

Куда милее мне в кругу семейном радость,

Веселье детское и мирной жизни сладость;

Пусть слава и стихи мои

Исчезнут, смущены домашней кутерьмою,

Как перед школьников ватагой озорною

Взлетают к небу воробьи!

О нет! Среди детей ничто не увядает,

И лютик, радуясь, быстрее раскрывает

Свой золотистый лепесток,

Свежей баллады слог, и на крылах могучих

Взмывают оды ввысь, парят в гремящих тучах

Отряды величавых строк.

Стихи средь детских игр - и звонче и нетленней,

Благоуханный гимн цветет, как сад весенний,

А вы, что умерли душой,

Поверьте мне, друзья, стихам на этом свете

Поэзию дают резвящиеся дети,

Как зори поят луг росой.

Сбегайтесь, дети! Вам - и дом и сад зеленый!

Ломайте и полы, и стены, и балконы!

И вечером и по утрам

Носитесь радостно, как полевые пчелы,

Помчится песнь моя и с ней мой дух веселый

По вашим молодым следам!

Есть нежные сердца, к житейскому глухие,

Им сродны голоса и звуки золотые,

Те, что услышаны в тиши,

Обрывки яркие симфонии могучей,

В ней гул морских валов и листьев рой летучий,

Святая музыка души.

Каков бы ни был мир грядущих поколений

И нужно ль вспоминать, или искать забвений,

Карает иль прощает бог, -

Я жить хочу всегда с моей мечтой на свете,

Но только в доме том, где обитают дети,

Чтоб гомон их я слышать мог.

И если ту страну увижу в жизни снова,

Страну, чье возлюбил я царственное слово,

Чьи скалы радуют меня,

Где в детстве видел я полки Наполеона,

Сады Валенсии и крепости Леона,

Испания - страна моя!

О, если посещу я снова край старинный,

Где римский акведук протянут над долиной

Где древни призраки дворцов, -

Пусть вновь везут меня под сводом золоченым

Повозок, что всегда полны сребристым звоном

Веселых круглых бубенцов.

11 мая 1830 г

* * *

Pan moi synarmozei, hoson cuhar

moston esti, о kosme: uden moi prooron,

ude opsimon, to soi eukairon. Pan karpos,