Собрание сочинений в 10-ти томах. Том 10

- Значит, платили по двадцать су с мили за место в карете, двенадцать су - за место в кабриолете и пять су - за место в повозке. Лошадку-то в Алансоне приобрели?

- Да.

- Целый день нынче ехали?

- Да, с самого рассвета.

- А вчера?

- И вчера и позавчера так же.

- Сразу видно. Вы через Донфорон и Мортэн ехали?

- И через Авранш.

- Послушайте меня, гражданин, остановитесь у нас, отдохните. И вы устали, и лошадка притомилась.

- Лошадь имеет право устать, человек - нет.

При этих словах хозяин внимательно посмотрел на приезжего и увидел строгое, суровое, спокойное лицо в рамке седых волос. Оглянувшись на пустынную дорогу, он спросил:

- Так одни и путешествуете?

- Нет, с охраной.

- Какая же охрана?

- Сабля и пистолеты.

Трактирщик притащил ведро воды и поднес лошади; пока лошадь пила, он не спускал глаз с приезжего и думал: «Хоть десяток сабель прицепи, все равно попа узнаешь».

- Так вы говорите, что в Доле сражаются? - начал приезжий.

- Да. Должно быть, сейчас там битва в самом разгаре.

- А кто же сражается?

- Бывший с бывшим.

- Как? Как вы сказали?

- Один бывший перешел на сторону республиканцев и сражается против другого бывшего, - тот, как был, так и остался за короля.

- Но короля-то уже нет.

- А малолетний? И потеха какая - оба эти бывшие родня между собой.

Путник внимательно слушал слова хозяина.

А тот продолжал:

- Один - молодой, а другой - старик. Внучатный племянник на своего двоюродного деда поднял руку. Дед - роялист, а внук - патриот. Дед командует белыми, а внук - синими. Ну, от этих пощады не жди. Оба ведут войну не на живот, а на смерть.

- На смерть?

- Да, гражданин, на смерть. Вот полюбуйтесь, какими они обмениваются любезностями. Прочтите-ка объявление, - старик ухитрился такие объявления развесить повсюду, на всех домах, во всех деревнях, даже мне на дверь нацепили.

Он приблизил фонарь к квадратному куску бумаги, приклеенному к створке входной двери, и путник, пригнувшись с седла, разобрал написанный крупными литерами текст:

«Маркиз де Лантенак имеет честь известить своего внучатного племянника виконта де Говэна, что, ежели маркизу по счастливой случайности попадется в руки вышеупомянутый виконт, маркиз с превеликим удовольствием подвергнет его расстрелу».

- А вот поглядите и ответ, - добавил хозяин.

Он повернулся и осветил другое объявление, приклеенное к левой створке двери. Всадник прочел:

«Говэн предупреждает Лантенака, что, если этот последний попадется в плен, он будет расстрелян».

- Вчера, - пояснил хозяин, - старик повесил объявление, а сегодня, глядите, и внук за ним. Недолго ответа ждали.

Путешественник вполголоса, словно говоря с самим собой, произнес несколько слов, которые хозяин хоть и расслышал, но не понял.

- Да, это уже больше, чем междоусобная война, - это война семейная. Что ж, пусть так, это к лучшему. Великое обновление народов покупается лишь такой ценой.

И, не отрывая глаз от второго объявления, всадник поднес руку к шляпе и почтительно отдал честь клочку бумаги.

А хозяин тем временем продолжал:

- Сами видите, гражданин, что получается. Города и крупные селения - за революцию, а деревни - против; иначе сказать, города - французские, а деревни - бретонские. Значит, войну ведут горожанин с крестьянином. Нас они зовут «брюхачами», ну, а мы их величаем «сиволапыми». А дворяне и попы все на их стороне.

- Ну, положим, не все, - заметил путник.

- Конечно, гражданин, не все, раз, вон видите, виконт против маркиза пошел.

И добавил про себя:

«Да и сам ты, гражданин, видать, поп».

- А кто из них двоих одерживает верх?