Собрание сочинений в 10-ти томах. Том 10

- А почему в Кайэтри д'Астилле, когда ты увидел, что твои солдаты собираются добить раненого вандейца Жозефа Безье, уже упавшего на землю, почему ты тогда крикнул: «Вперед! Я сам займусь им!» - и выстрелил в воздух.

- Потому что не убивают лежачего.

- Ты неправ. Оба пощаженные тобой стали главарями банд: Жозеф Безье зовется теперь «Усач», а Жан Третон - «Серебряная Нога». Ты спас двух человек, а дал республике двух врагов.

- Я хотел приобрести для нее друзей, а не давать ей врагов.

- Почему после победы под Ландеаном ты не приказал расстрелять триста пленных крестьян?

- Потому что Боншан пощадил пленных республиканцев, и мне хотелось, чтобы повсюду говорили: республика щадит пленных роялистов.

- Значит, если ты захватишь Лантенака, ты пощадишь его?

- Нет.

- Почему же нет? Ведь пощадил же ты триста крестьян.

- Крестьяне не ведают, что творят, а Лантенак знает.

- Но Лантенак тебе сродни.

- Франция - наш великий родич.

- Лантенак - старик.

- Лантенак не имеет возраста. Лантенак - чужой. Лантенак призывает англичан. Лантенак - это иноземное вторжение. Лантенак - враг родины. Наш поединок с ним может кончиться лишь его или моей смертью.

- Запомни, Говэн, эти слова.

- Ведь это мои слова.

Последовало молчание; они смотрели друг на друга.

Говэн заговорил первым:

- Кровавой датой войдет в историю нынешний, девяносто третий год.

- Берегись, - воскликнул Симурдэн. - Да, существует страшный долг. Не обвиняй того, на ком не может быть вины. С каких это пор врач стал виновником болезни? Да, ты прав, этот великий год войдет в историю, как год, не знающий милосердия. Почему? Да потому, что это великая революционная година. Нынешний год олицетворяет революцию. У революции есть враг - старый мир, и она не знает милосердия в отношении его, точно так же как для хирурга гангрена - враг, и он не знает милосердия в отношении ее. Революция искореняет монархию в лице короля, аристократию в лице дворянина, деспотизм в лице солдата, суеверие в лице попа, варварство в лице судьи - словом, искореняет всю и всяческую тиранию в лице всех и всяческих тиранов. Операция страшная, но революция совершает ее твердой рукой. Ну, а если при том прихвачено немного и здорового мяса, спроси-ка на сей счет мнение нашего Бергава. Разве удаление злокачественной опухоли обходится без потери крови? Разве не тушат пожара огнем? Кровь и огонь - необходимые и грозные предпосылки успеха. Хирург походит на мясника, целитель может иной раз показаться палачом. Революция свято выполняет свой роковой долг. Пусть она калечит, зато она спасает. А вы, вы просите у нее милосердия для вредоносных бацилл. Вы хотите, чтобы она щадила заразу? Она не склонит к вам слух. Прошлое в ее руках. Она добьет его. Она делает глубокий надрез на теле цивилизации, чтобы открыть путь будущему здоровому человечеству. Вам больно? Ничего не поделаешь. Сколько времени это продлится? Столько, сколько продлится операция. Зато вы останетесь в живых. Революция отсекает старый мир. И отсюда кровь, отсюда девяносто третий год.

- Хирург не теряет хладнокровия, - возразил Говэн, - а вокруг нас все ожесточились.

- Труженики революции должны быть беспощадны, - ответил Симурдэн. - Она отталкивает руку, охваченную дрожью. Она верит лишь непоколебимым. Дантон - страшен, Робеспьер - непреклонен, Сен-Жюст - непримирим, Марат - неумолим. Берегись, Говэн! Не пренебрегай этими именами. Для нас они стоят целых армий. Они сумеют устрашить Европу.

- А может быть, и будущее, - заметил Говэн.

Помолчав, он заговорил:

- Впрочем, вы заблуждаетесь, учитель. Я никого не обвиняю. По моему мнению, с точки зрения революции правильнее всего говорить о безответственности. Нет невиновных, нет виноватых. Людовик Шестнадцатый - баран, попавший в стаю львов. Он хочет убежать, хочет спастись, он пытается защищаться; будь у него зубы, он укусил бы. Но не всякому дано быть львом. Такое поползновение было зачтено ему в вину. Как, баран в гневе посмел ощерить зубы! «Изменник!» - кричат львы. И они пожирают его. А затем грызутся между собой.

- Баран - животное.

- А львы, по-вашему, кто?

Симурдэн задумался. Потом вскинул голову и сказал:

- Львы - это совесть, львы - это идеи, львы - это принципы.

- А действуют они с помощью террора.

- Придет время, когда в революции увидят оправдание террора.

- Смотрите, как бы террор не стал позором революции.

И Говэн добавил: