Собрание сочинений в 10-ти томах. Том 8

- И Селезень, - воскликнул малоэнец.

- Сударь! Последнее слово осталось за вами, - вежливо вставил гернсеец.

- Малоэнцы не младенцы! - ответил, подмигнув, малоэнец.

- Разве нам придется проходить мимо всего этого скопища утесов? - спросил турист.

- Нет. Мы их оставили на юго-юго-востоке. Уже миновали.

И гернсеец продолжал:

- В Греле наберется пятьдесят семь скал, считая большие и малые.

- А в Менкье - сорок восемь, - подхватил малоэнец.

Тут между малоэнцем и гернсейцем разгорелся спор:

- Мне кажется, уважаемый господин из Сен-Мало, что вы забыли присчитать еще три скалы.

- Все сосчитаны.

- От Дерэ до Главного острова?

- Да.

- А Дома сосчитали?

- Семь скал посредине Менкье? Да.

- Вижу, вижу, вы знаток скал.

- Куда годится малоэнец, ежели он не знает скал!

- Приятно послушать рассуждение француза.

Малоэнец, поблагодарив его поклоном, сказал:

- Дикари - это три утеса.

- А Монахи - два.

- А Селезень - один.

- Понятно. Раз селезень - значит, один.

- Ничего не значит. Вот Сюарда одна, а в ней четыре утеса.

- Что вы, собственно, называете Сюардой? - спросил гернсеец.

- Сюардой мы называем то, что вы называете Шуасом.

- Нелегко пробираться между Шуасом и Селезнем.

- Да, только птицам удается.

- И еще рыбам.

- Не очень-то. В бурю их бьет о скалы.

- А в Менкье есть отмель? - Вокруг Домов.

- Восьми скал, которые виднеются с Джерсея?

- Вернее, с Азетского побережья, да только не восемь, а семь.

- В отлив по Менкье можно даже прогуляться.

- Конечно, ведь там встречаются мели. - А Дируйль?

- Ну, Дируйль ничуть не похож на Менкье.

- Я хочу сказать, что там тоже опасно.

- Со стороны Гранвиля.

- А вы, жители Сен-Мало, видать, так же, как и мы, любите плавать по здешним водам.

- Совершенно верно, - ответил малоэнец, - но только с той разницей, что у нас говорят: "Мы привыкли", а у вас:

"Мы любим".

- Вы - отличные моряки.

- Я-то торгую скотом.

- Забыл, как звали знаменитого моряка из Сен-Мало?

- Сюркуф.¹⁴¹

- А другого?

- Дюге-Труэн.

Тут в разговор вмешался коммивояжер из Парижа:

- Дюге-Труэн? Тот, которого поймали англичане? Вот был храбрец и любезник! Он пленил одну молоденькую англичанку, и она вызволила его из тюрьмы.

В этот миг раздался громовой голос:

- Да ты пьян!

IV. Глава, в которой обнаруживаются все качества капитана Клюбена

Пассажиры обернулись.

Оказалось, капитан кричал на рулевого.

Сьер Клюбен никому не говорил «ты». И раз Клюбен набросился на рулевого Тангруйля, значит - он был вне себя от ярости или же притворялся разъяренным.

Своевременная вспышка гнева слагает ответственность а иной раз и переносит ее на другого.

Клюбен, стоя на капитанском мостике между двумя кожухами, пристально смотрел на Тангруйля. Он повторил сквозь зубы: "Пьяница!" Рулевой из благородных понурил голову.

Туман все ширился. Он уже заволакивал чуть ли не полгоризонта. Он расползался по всем направлениям: ведь туман растекается, словно масляное пятно. Он наплывал незаметно.

Ветер подталкивал его медленно и бесшумно. Мгла исподволь овладевала океаном. Она подкрадывалась с северо-запада, и пароход шел ей наперерез. Казалось, что впереди - огромный скалистый берег, колыхающийся, расплывчатый. Он стеной вставал на море. Четко виднелся рубеж, до которого доходило водное пространство и где оно обрывалось, исчезая в тумане.

До этого места было еще около полумили. Переменился бы ветер, и Дюранду не затопило бы туманом, но ветру надо было перемениться сию же минуту. Промежуток в полмили исчезал и укорачивался на глазах: Дюранда подвигалась, туман подвигался тоже. Он шел навстречу пароходу; пароход шел навстречу ему.

Клюбен дал команду подбросить угля в топку и повернуть к востоку.

Некоторое время плыли вдоль стены тумана, но он все приближался. Корабль, однако, еще был залит ярким солнечным светом.

В этих маневрах, которые вряд ли к чему-нибудь вели, терялось время. Ночь в феврале наступает быстро.

Гернсеец внимательно вглядывался в туман. Он обратился к малоэнцам:

- Ну и туман!

- Сущая мерзость на море, - заметил кто-то из малоэнцев.

Другой добавил:

- Всю поездку портит.

Гернсеец подошел к Клюбену и сказал:

- Капитан Клюбен! Боюсь, что нас застигнет туман.

- Хотел я остаться в Сен-Мало, да мне посоветовали идти, - заметил Клюбен.

- Кто же это?

- Опытные моряки.

- Значит, у вас было основание пуститься сегодня в путь. Кто знает, а вдруг завтра нагрянет буря. Такая уж пора наступила, жди непогоды.

Прошло несколько минут, и Дюранда нырнула в белесую гущу тумана.

Тут произошло нечто необычайное. Внезапно с кормы не стало видно носа, а с носа не стало видно кормы. Влажная серая перегородка поделила пароход надвое.

Потом пароход весь погрузился в туман. Солнце словно превратилось в огромную луну. Всех начало трясти от холода.

Пассажиры натянули на себя пальто, а матросы куртки. От морской глади веяло ледяной угрозой. Глубокая тишина, казалось, что-то в себе таила. Все было тускло и мертвенно.

Черная труба и черный дым боролись со свинцово-серой мглой, окутавшей корабль.

Курс на восток теперь потерял всякий смысл. Капитан снова взял курс на Гернсей и усилил пары.