Собрание сочинений в 10-ти томах. Том 9

Восхищенный Говикем затопал ногами, захлопал в ладоши, производя невероятный шум и один хохоча, как целое сборище богов. Мальчик, повторяем, оказался на редкость талантливым зрителем.

Фиби и Винос, как два автомата, которых заводил Урсус, начали изо всех сил трубить и бить в тамбурины; под эти оглушительные звуки обычно заканчивался спектакль и расходилась публика.

Урсус поднялся на ноги, весь обливаясь потом.

Он шепнул Гомо:

- Понимаешь, надо было выиграть время. Кажется, нам это удалось. Я неплохо вышел из положения, хотя было из-за чего потерять голову. Гуинплен, быть может, еще вернется завтра. Зачем же было преждевременно убивать Дею? Тебе-то я могу объяснить, в чем дело.

Он снял парик и отер лоб.

- Я гениальный чревовещатель, - пробормотал он. - Как я все это великолепно проделал! Пожалуй, я перещеголял Брабанта, чревовещателя короля Франциска Первого. Дея убеждена, что Гуинплен здесь.

- Урсус, - сказала Дея, - а где Гуинплен?

Урсус вздрогнул и обернулся.

Дея продолжала стоять в глубине сцены, под фонарем, спускавшимся с потолка. Она была бледна как смерть.

Она продолжала с неповторимой улыбкой, в которой было отчаяние:

- Я знаю. Он нас покинул. Он исчез. Я знала, что у него есть крылья.

И, подняв к небу свои невидящие глаза, она прибавила:

- Когда же мой черед?

3. Осложнения

Урсус совершенно растерялся.

Ему не удалось ввести Дею в заблуждение.

Было ли тут виною его искусство чревовещателя? Конечно, нет. Ему удалось обмануть зрячих Фиби и Винос, но слепую Дею он не смог обмануть. Ведь Фиби и Винос смотрели только глазами, тогда как Дея видела сердцем.

Он не был в состоянии ответить ни слова. Он только подумал про себя: Bos in lingua²⁹⁴

. У растерявшегося человека точно бык подвешен к языку.

Когда человек находится во власти сложных переживаний, он прежде всего испытывает приступ самоуничижения. Урсус пришел к печальному выводу:

- Напрасно я столько труда потратил на звукоподражание!

Как и всякий мечтатель, потерпевший неудачу, он принялся горько сетовать:

- Полный провал! Я воспроизводил все эти голоса впустую. Что же будет теперь с нами?

Он взглянул на Дею. Она стояла молча, не шевелясь и все больше и больше бледнея. Ее неподвижный, слепой взор был устремлен куда-то в пространство.

На помощь Урсусу пришел случай.

Урсус увидел во дворе дядюшку Никлса, который, держа в руке свечу, делал ему знаки.

Дядюшка Никлс не дождался конца фантастической комедии, единственным исполнителем которой был Урсус, так как кто-то постучал в двери харчевни. Дядюшка Никлс пошел отворить. В дверь стучали дважды, и хозяин дважды уходил. Урсус, поглощенный своим стоголосым монологом, ничего не заметил.

Увидав, что Никлс машет ему рукой, Урсус спустился во двор.

Он подошел к хозяину гостиницы.

Урсус приложил палец к губам.

Дядюшка Никлс тоже приложил палец к губам.

Они смотрели друг на друга.

Каждый из них словно говорил другому: «Поговорим, но не здесь».

Никлс тихо отворил дверь в нижний зал. Они вошли. Кроме них, в комнате не было никого. Входная дверь с улицы и окна были наглухо закрыты.

Хозяин захлопнул дверь во двор перед самым носом любопытного Говикема.

Потом поставил свечу на стол.

Начался разговор. Вполголоса, почти шепотом!

- Мистер Урсус...

- Мистер Никлс?

- Я, наконец, понял.

- Вот как!

- Вы хотели убедить эту бедную слепую, что все идет как обычно.

- Закон не запрещает чревовещания.

- У вас настоящий талант.

- Вовсе нет.

- Удивительно, до какой степени вы умеете воспроизводить все, что вам хочется.

- Уверяю вас, нет.

- А теперь мне нужно поговорить с вами.

- Это разговор о политике?

- Как сказать.

- О политике я и слушать не хочу.

- Вот в чем дело. В то время как вы играли, изображая один и актеров и публику, в дверь стучались.

- Стучались в дверь?

- Да.

- Мне это не нравится.

- Мне тоже не нравится.

- Что же дальше?

- Я отворил.

- Кто же стучал?

- Человек, который вступил со мной в разговор.

- Что он вам сказал?

- Я выслушал его.

- Что вы ему ответили?

- Ничего. Я вернулся смотреть на вашу игру.

- Ну?

- Ну, и в дверь постучали вторично.

- Кто? Тот же самый?

- Нет, другой.

- Он тоже с вами говорил?

- Нет, этот не сказал ни слова.

- Я это предпочитаю.

- А я нет.

- Объяснитесь, мистер Никлс.

- Угадайте, кто говорил со мной в первый раз?

- Мне некогда разыгрывать роль Эдипа.

- Это был хозяин цирка.

- Соседнего?

- Да, соседнего.

- Того, где гремит такая бешеная музыка?

- Да. Ну так вот, мистер Урсус, он делает вам предложение.

- Предложение?

- Предложение.

- Почему?

- Да потому.

- У вас передо мной одно преимущество, мистер Никлс; вы только что разгадали мою загадку, а я никак не могу разгадать вашу.

- Хозяин цирка поручил мне передать вам, что он видел, как приходили полицейские, и что он, хозяин цирка, желая доказать вам свою дружбу, предлагает купить у вас за пятьдесят фунтов стерлингов наличными ваш фургон «Зеленый ящик», обеих лошадей, трубы вместе с дующими в них женщинами, вашу пьесу вместе со слепой, которая в ней играет, и вашего волка с вами в придачу.

Урсус высокомерно улыбнулся.

- Содержатель Тедкастерской гостиницы, передайте хозяину цирка, что Гуинплен вернется.