Собрание сочинений в 10-ти томах. Том 9

- Нелегко было отыскать ее. Какая-то злая сила запрятала ее на два фута под снег. Не будь со мною Гомо, чутье которого ведет его так же хорошо, как в свое время разум вел Христофора Колумба, я до сих пор вязнул бы там в сугробах, играя в прятки со смертью. Диоген днем с фонарем искал человека, а я ночью с фонарем искал покойницу; поиски Диогена привели его к сарказму, мои привели меня к зрелищу смерти. Какая она была холодная! Я дотронулся до ее руки - настоящий камень. Какое безмолвие в ее глазах! Как это глупо - умирать, зная, что оставляешь после себя ребенка! Не очень-то удобно будет нам втроем в этой коробке. Ну и неприятность! Выходит, я обзавелся семьей. Девочкой и мальчиком.

Пока Урсус произносил эту тираду, Гомо прокрался к печке. Ручка спящей малютки свешивалась между печкой и сундуком. Волк стал лизать ручку.

Он лизал ее так осторожно, что девочка даже не шевельнулась.

Урсус повернулся к волку.

- Ладно, Гомо. Я буду отцом, а ты - дядей.

Не прерывая своего монолога, он с философским глубокомыслием снова принялся помешивать торф в печке.

- Значит, усыновляю. Это дело решенное. Да и Гомо не прочь.

Он выпрямился.

- Любопытно было бы знать, кто повинен в этой смерти? Люди? Или...

Он устремил взор куда-то ввысь и еле внятно докончил:

- Или ты?

И в тяжелом раздумье Урсус поник головой.

- Ночь взяла на себя труд умертвить эту женщину, - сказал он.

Когда он снова поднял голову, его взгляд упал на лицо мальчика, который совсем проснулся и прислушивался к его словам. Урсус резко спросил его:

- Ты чему смеешься?

Мальчик ответил:

- Я не смеюсь.

Урсус вздрогнул и, пристально посмотрев на него, сказал:

- В таком случае ты ужасен.

Ночью в лачуге было настолько темно, что Урсус не разглядел лица мальчика. Теперь, при дневном свете, он увидел его впервые.

Положив обе руки на плечи ребенка, он со все возраставшим вниманием всматривался в его черты и, наконец, крикнул:

- Да перестань же смеяться!

- Я не смеюсь! - сказал мальчик.

По всему телу Урсуса пробежала дрожь.

- Ты смеешься, говорю тебе!

И, тряся ребенка с яростной силой, не то от гнева, не то от жалости, он накинулся на него:

- Кто же так над тобою поработал?

Ребенок ответил:

- Я не понимаю, о чем вы говорите.

Урсус продолжал допытываться:

- С каких это пор ты так смеешься?

- Я всегда был такой, - ответил мальчик.

Урсус повернулся лицом к сундуку и произнес вполголоса:

- Я думал, что этого уже не делают.

Осторожно, чтобы не разбудить спящей малютки, он вытащил у нее из-под головки книгу, которую положил ей вместо подушки.

- Посмотрим, что говорится на этот счет у Конкеста, - пробормотал он.

Это был толстый фолиант в мягком пергаментном переплете. Урсус полистал большим пальцем трактат, отыскивая нужную страницу, разложил книгу на печке и прочел:

- ...«De denasatis»⁷⁷

. Это здесь.

- И продолжал:

- «Bucca fissa usque ad aures, genzivis denudatis, nasoque murdridato, masca eris, et ridebis semper⁷⁸

. Да, именно так.

Он водворил книгу на полку, бормоча себе под нос:

- Случай, в смысл которого было бы вредно углубляться. Останемся на поверхности явления. Смейся, малыш!

Девочка проснулась. Ее утренним приветствием был крик.

- Ну, кормилица, дай-ка ей грудь, - сказал Урсус.

Малютка приподнялась на своем ложе. Урсус достал с печки пузырек и сунул его в рот девочки.

В эту минуту взошло солнце. Оно только что всплыло над горизонтом. Алые его лучи, проникнув в окно, ударили прямо в лицо малютки, повернувшейся в ту сторону. В зрачках ее, как в двух зеркалах, отразился пурпурный диск светила. Зрачки не сократились, и веки не дрогнули.

- Что ж это, - вскрикнул Урсус, - она слепа!

Книга вторая. «По приказу короля»

Часть первая. Прошлое не умирает; в людях отражается человек

1. Лорд Кленчарли

В те времена существовал человек, который был живым осколком прошлого.

Этим осколком был лорд Линней Кленчарли.

Барон Линней Кленчарли, современник Кромвеля⁷⁹

, был одним из тех, спешим прибавить - немногочисленных, пэров Англии, которые в свое время признали республику. Это признание имело свои причины и в конце концов вполне объяснимо, поскольку республика на короткое время восторжествовала. Так что не было ничего удивительного в том, что лорд Кленчарли пребывал в партии республиканцев, пока республика была победительницей. Но лорд Кленчарли продолжал оставаться республиканцем и после того, как окончилась революция и пал парламентский режим. Высокородному патрицию нетрудно было бы вернуться во вновь восстановленную палату лордов, ибо при реставрациях монархи всегда очень охотно принимают раскаявшихся и Карл II⁸⁰