Собрание сочинений: В 11 т. Т. 1: 1955–1959 гг.

— Почему не стоит? Втроем - и не управимся? И потом, ей–богу, я ее подстрелил. А, Володя?

Юрковский стоял в нерешительности, щелкая предохранителем. Быков сказал просительно:

— Не стоит, товарищи! Не нравятся мне эти скалы. Лучше с танком сюда вернемся… с «Мальчиком».

— Пошли,- сказал вдруг Юрковский.- Если ты его убил - это здорово интересно. Биологи наши возликуют. А Быков в крайнем случае может вернуться к своему танку.

Быков хотел заметить, что командует здесь он, но потом ре шил не спорить: может быть, это действительно важная для науки находка. Кроме того, он не желал снова ссориться с Юрковским - тот явно и открыто ненавидел его после гибели Богдана.

Они шли осторожно, озираясь по сторонам, держась поближе друг к другу. Быков держал наготове гранату.

- Здесь,- сказал Дауге.

Он подошел к подножию скалы, похлопал зачем–то по каменному ее телу, наклонился и подобрал с земли камешек, сунул в сумку.

- Судя по всему, ты промахнулся, милый! - с ехидством произнес Юрковский.- Пойдем домой, пора обедать…

Быков оглядел местность: скалы, валуны, песок, щебень. На скале, на высоте трех–четырех метров,- выжженные зигзагами полосы, следы выстрелов. Здоровая, видно, была гадина - понятно, почему Дауге так удирал.

- Да, промахнулся я! - со вздохом проговорил Иоганыч.-

А жаль! Был бы чудесный экспонат для нашего музея…

На обратном пути Юрковскии подшучивал над Дауге, называя его «покорителем драконов», а за обедом все непривычно много говорили, впервые за несколько последних дней. Слушая, как весело хохочет Иоганыч, Быков невольно подумал, что нет худа без добра: в последнее время обстановка в транспортере стала невыносимой. Геологи ссорились непрерывно. Ермаков упорно молчал, Юрковскии натянуто официально разговаривал с командиром и совершенно не замечал Быкова. Случай с геологами как будто разрядил болезненное напряжение последних дней, снова сделал всех друзьями. Но, хотя Юрковский за едой дважды вполне дружески прошелся насчет быковской внешности и даже обратился к нему с просьбой передать консервный нож (чем изумил Быкова несказанно), Ермаков после обеда не преминул отметить, что действия маленького отряда во время последних событий были неосмотрительны. Глядя на Юрковского в упор, командир подчеркнул (в самом легком тоне), что вся ответственность за безопасность людей, занятых работами вне «Мальчика», лежит на Быкове. В ответ Иоганыч, широко улыбаясь, сказал: «Есть!», а Юрковскии нахмурился.

Час спустя, когда Быков вел транспортер, осторожно огибая громадные туши валунов, а Ермаков сидел над своими записями, Дауге вдруг сказал громким шепотом:

— А посмотри–ка сюда, Володя! Вот находочка!

— Н–да, Иоганыч! - не без восхищения проговорил Юрковскии после короткого молчания.- Это сенсация! Где ты ее нашел?

— Под той же скалой, где квартирует дракон. Смотри, камешек на вид весьма простенький, но меня сразу поразила его форма.

— Трилобит… Вылитый трилобит! Наши ребята с ума сойдут на Земле!

— Трилобит на Венере? - раздался удивленный голос Ермакова.- Вы уверены, Владимир Сергеевич?

— Ну, будем точны: это не совсем трилобит,- принялся объяснять Дауге.- Даже на глаз различия видны, а я ведь не специалист. Но сходство поразительное, да и вообще сам факт - наличие окаменелостей на Венере! Насколько я знаю, еще нигде и никогда на других планетах окаменелостей не обнаруживали…

— На Луне находили окаменелости,- со смехом сказал Юрковский.

— Ну, это не считается…

— Окаменелости на Луне? - снова удивился Ермаков.

— Да шутит он, Анатолий Борисович,- сказал Дауге.- Это был такой смешной случай, когда на Луне обнаружили однажды осколок кремневого топора…

— Не однажды, а после первой посадки,- вмешался Юрковский.- В этом вся соль. После первой в мире высадки на Луну!

— Да–да–да! Совершенно верно! Ну конечно, изумлению нет границ. Юрковский садится и записывает в книжечку осеняющие его идеи - чтобы не забыть…

— Ах ты, сукин сын,- ласково сказал Юрковский.

— Да… А потом оказывается, что на каменном топоре чернильным карандашом написано: Николай Гер…

— Николай Тихонович?

— Ага. Поскольку надпись не размылась, Юрковский сразу заявил, что на Луне человек приспособился к отсутствию влаги… Но–но! Убери руки, Володька!.. В общем, этот камень кто–то Геру подарил… На память. А он человек столь рассеянный, что способен вместо очков велосипед надеть, и каким–то непостижимым образом ухитрился вынести драгоценный подарок, который он, кстати, таскал с собой повсюду, из ракеты. Как он это сделал - задача не под силу даже товарищу Юрковскому. Здоровенный обломок - килограмма на два… А Юрковский…

— Гришка!

— Ладно, ладно, не буду… Но ведь ты действительно признал ся тогда в своем удручающем бессилии все объяснить. С одной стороны, камень из ракеты вынести было невозможно, а с другой - как объяснить надпись, если даже принять в виде гипотезы, что на Луне никогда не было воды, но обитал человек?..