Собрание сочинений в 12 т. Т. 3

24 августа Гленарван, леди Элен, майор Мак-Наббс, Мери Грант и Роберт Грант, мистер Олбинет, стюард [15] яхты, и его жена, миссис Олбинет, состоявшая горничной при леди Элен Гленарван, покинули Малькольм-Касл. Слуги, преданные семье Гленарван, трогательно прощались с ними.

Через несколько часов путешественники были уже на борту «Дункана». Население Глазго восторженно приветствовало леди Элен, молодую мужественную женщину, которая отказалась от безмятежных радостей комфортабельной жизни и спешила на помощь несчастным, потерпевшим кораблекрушение.

Помещения лорда Гленарвана и его жены находились на корме и состояли из двух спален, салона и двух небольших ванных комнат. Затем шла общая зала, куда выходили шесть кают. Пять из них были заняты Мери и Робертом Грант, мистером и миссис Олбинет и майором Мак-Наббсом. Каюты Джона Манглса и Тома Остина были расположены на носу яхты, и двери их выходили на палубу. Команда с большими удобствами была размещена в подпалубном пространстве, ибо на яхте не было иного груза, кроме угля, провианта и оружия. Таким образом, капитан, получив в свое распоряжение обширное помещение внутри судна, умело его использовал.

«Дункан» должен был выйти в море в ночь с 24-го на 25-е августа, около трех часов утра, с началом отлива, но до отплытия яхты население Глазго было свидетелем трогательного зрелища. В восемь часов вечера лорд Гленарван и его гости, вся команда экипажа от кочегара до капитана включительно, все, кто принимал участие в предстоящей экспедиции, отбыли с яхты и направились в Сен-Мунго, старинный собор в Глазго, который столь живописно рисует Вальтер Скотт. Собор этот, уцелевший среди опустошений, произведенных еще со времен Реформации, принял под свои величественные своды пассажиров и моряков «Дункана». Среди обширного нефа, усеянного, словно кладбище, надгробными плитами, высокопочтенный Мортон призвал благословение божье на путешественников, молясь о даровании им благополучного плавания. И вот в древней церкви зазвучал голос Мери Грант. Девушка пела и в молитве возносила благодарность и хвалу своим благодетелям и богу.

В одиннадцать часов вечера все собрались на борту яхты. Капитан и команда занялись последними приготовлениями к отплытию. В полночь стали разводить пары. Капитан отдал приказ быстрей подбрасывать уголь, и вскоре клубы черного дыма смешались с ночным туманом. Паруса - они не могли быть использованы, ибо дул юго-западный ветер, - были тщательно завернуты в холщовые чехлы для защиты их от копоти.

В два часа ночи корпус «Дункана» задрожал; манометр показывал давление в четыре атмосферы; перегретый пар со свистом вырвался из клапанов. Между приливом и отливом наступил временный штиль. Начинало светать, и можно было разглядеть фарватер реки Клайд, его бакены с потускневшими при свете зари фонарями. Наступил час отплытия. Джон Манглс приказал известить Гленарвана, и тот не замедлил подняться на палубу.

Вскоре начался отлив. Прозвучали громкие гудки «Дункана»: отдали концы каната, и, отделившись от окружавших кораблей, яхта отчалила от пристани. Заработал винт, и «Дункан» двинулся по фарватеру реки. Джон не взял лоцмана; он прекрасно знал все извилины реки Клайд, и никто лучше его не вывел бы судно в открытое море. Яхта была послушна его воле. Правой рукой он управлял машиной, а левой - молча и уверенно вращал штурвал. Вскоре последние заводы, расположенные по берегам, сменились виллами, живописно разбросанными по прибрежным холмам, и городской шум замер вдали.

Час спустя «Дункан» проплыл мимо скал Думбартона, еще через два часа был в заливе Клайд. В шесть часов утра яхта обогнула мыс Малл-оф-Кинтайр и вышла из Северного пролива в открытый океан.

ГЛАВА ШЕСТАЯ Пассажир каюты номер шесть

В первый день плавания море было бурным, к вечеру подул свежий ветер. «Дункан» сильно качало. Поэтому женщины не появлялись на палубе. Они лежали в каютах, что было весьма благоразумно.

На следующий день ветер круто изменил направление. Капитан Джон Манглс приказал поставить фок, контр-бизань и малый марсель, и «Дункан» стал устойчивее - меньше чувствовалась боковая и килевая качка. Леди Элен и Мери Грант могли с самого утра подняться на палубу, где уже находились Гленарван, майор и капитан.

Восход солнца был великолепен. Дневное светило, похожее на позолоченный диск, поднималось из океана, словно из колоссальной гальванической ванны. «Дункан» скользил в потоках лучезарного света, и казалось, то не ветер, а солнечные лучи надувают его паруса.

Пассажиры яхты благоговейно созерцали появление дневного светила.

- Что за дивное зрелище! - проговорила Элен. - Восход солнца предвещает прекрасный день. Только бы ветер не переменился, остался попутным!

- Трудно желать более благоприятного ветра, дорогая Элен, - отозвался Гленарван, - и нам не приходится сетовать на такое начало нашего путешествия.

- А скажите, дорогой Эдуард, как долог наш путь?

- На это вам ответит только капитан Джон, - сказал Гленарван. - Как мы идем, Джон? Довольны ли вы своим судном?