Собрание сочинений в 12 т. Т. 3

Кай-Куму вышел из своего жилища и, окруженный главными вождями племени, поднялся на земляную насыпь в несколько футов вышины, находившуюся посредине крепости. Толпа туземцев стала полукругом в нескольких саженях позади. Все продолжали хранить глубокое молчание.

По знаку Кай-Куму один из воинов направился к храму.

- Помни, - сказала Элен мужу.

Гленарван молча прижал ее к сердцу. В эту минуту Мери Грант подошла к Джону Манглсу.

- Лорд и леди Гленарван полагают, - сказала она, - что если муж может убить жену, чтобы избавить ее от позора, то жених имеет право убить свою невесту. Джон, в эту последнюю минуту разве я не смею сказать, что в душе вы уже давно называете меня своей невестой, не правда ли? Могу я так же надеяться на вас, дорогой Джон, как надеется леди Элен на мужа?

- Мери! - воскликнул в смятении молодой капитан. - Мери! Дорогая!

Он не успел договорить: цыновку приподняли и пленников повели к Кай-Куму. Женщины примирились со своей участью. Мужчины скрывали душевные муки под наружным спокойствием, говорившим о сверхчеловеческой силе воли.

Пленников подвели к новозеландскому вождю. Приговор того был короток.

- Ты убил Кара-Тете? - спросил он Гленарвана.

- Убил, - ответил лорд.

- Завтра на рассвете ты умрешь.

- Один? - спросил Гленарван, сердце его забилось.

- Ах, если б жизнь нашего Тогонга не была бы ценнее, чем ваша! - со свирепым сожалением воскликнул Кай-Куму.

В эту минуту среди туземцев произошло какое-то движение. Гленарван быстро оглянулся. Толпа расступилась, и появился воин, весь в поту, изнемогавший от усталости. Лишь только Кай-Куму завидел его, как он тотчас же обратился к нему по-английски, очевидно желая быть понятым пленниками:

- Ты пришел из стана пакекас?

- Да, - ответил маориец.

- Ты видел пленника - нашего Тогонга?

- Видел.

- Он жив?

- Он умер. Англичане расстреляли его.

Участь Гленарвана и его спутников была решена.

- Все вы умрете завтра на рассвете! - воскликнул Кай-Куму.

Итак, одинаковая кара обрушилась на всех пленников.

Их не отвели обратно в храм, ибо они должны были присутствовать при погребении вождя и при всех кровавых обрядах, сопровождавших это погребение. Отряд туземцев отвел их на несколько шагов в сторону, к подножию огромного дерева - куди. Там стояли они, окруженные стражей, не спускавшей с них глаз. Остальные маорийцы, погруженные в печаль по поводу гибели своего вождя, казалось, забыли о них.

Прошло трое, установленных обычаем, суток. Итак, теперь душа покойного окончательно покинула его бренное тело. Начался обряд погребения. Принесли тело вождя и положили его на небольшой могильный холм посреди крепости. Покойник облачен был в роскошные одежды и покрыт великолепной цыновкой из формиума. Его голову венчал венок из зеленых листьев, украшенный перьями. Лицо, руки, грудь покойника, смазанные растительным маслом, не обнаруживали никаких признаков тления.

Родственники и друзья Кара-Тете подошли к могильной насыпи, на которой лежал покойник, и вдруг, словно повинуясь палочке капельмейстера, дирижирующего похоронным гимном, воздух огласился рыданиями, стонами. Заунывен и тяжек был ритм этих надгробных стенаний. Друзья покойного били себя по голове, а родственницы яростно раздирали ногтями лица, проливая больше крови, чем слез. Эти несчастные женщины добросовестно выполняли дикий обряд. Но, видимо, подобных проявлений скорби было недостаточно для умиротворения души умершего, и воины, желая отвести гнев вождя от его соплеменников и предоставить ему на том свете все те блага, которыми он пользовался на земле, полагали, что спутница жизни Кара-Тете не должна покинуть умершего. Несчастная женщина и сама не согласилась бы пережить мужа. Таков был обычай, таков был закон, и история Новой Зеландии насчитывает немало примеров подобных жертв.

Появилась вдова Кара-Тете. Она была еще молода. Растрепанные волосы в беспорядке падали ей на плечи, она рыдала и голосила. Среди воплей слышались порой слова, в которых она прославляла добродетели умершего супруга и горестно жалела о нем. Вдруг, охваченная безудержным порывом горя, она простерлась у подножия насыпи и начала биться головой о землю.

В эту минуту к ней подошел Кай-Куму. Злополучная жертва поднялась, но вождь могучим ударом дубины повалил ее обратно на землю, и она, как пораженная громом, упала мертвая.

Тотчас раздались дикие крики. Сотни рук угрожающе протянулись к пленникам, потрясенным этим страшным зрелищем. Но никто не тронулся с места, ибо похоронный обряд еще не был закончен.

Жена Кара-Тете снова соединилась с мужем. Их тела лежали теперь рядом. Но для загробной жизни усопшему было мало верной супруги. Кто станет прислуживать им у Нуи-Атуа, если за ними не последуют в тот мир их рабы?

Шесть несчастных были приведены к трупам своих властелинов. Это были слуги, ставшие рабами в силу беспощадных законов войны. Пока жив был Кара-Тете, они испытывали самые жестокие лишения, страдали от грубого обращения, недоедали, работали наравне с животными, а ныне, согласно верованиям маорийцев, они обречены были влачить такое же жалкое существование в загробной жизни.