Собрание сочинений в 12 т. Т. 7

- Разве мой сын - не больной?… - сказал ей Летурнер.

У мисс Херби теперь есть отец в лице Летурнера, брат в лице его сына Андре. Я говорю брат, но вскоре эта мужественная девушка обретет в своей новой семье вполне заслуженное счастье, которого мы горячо ей желаем.

1875 г .

Гектор Сервадак Часть первая ГЛАВА ПЕРВАЯ «Вот моя визитная карточка!» - говорит граф, на что капитан отвечает: «А вот моя!»

- Нет, капитан, я не склонен уступать вам место!

- Сожалею, граф, но ваши притязания не могут изменить моих намерений!

- Вот как?

- Именно так!

- И все же считаю своим долгом заметить, что за мной, бесспорно, право давности!

- А я отвечу, что в подобного рода делах давность не дает никаких прав

- Я найду способ устранить вас, капитан!

- Сомневаюсь, граф.

- Полагаю, что шпага…

- А хоть бы и пистолет!

- Вот моя визитная карточка!

- А вот моя!

После этого разговора, в котором возражения следовали одно за другим, как удары скрещивающихся рапир, противники обменялись визитными карточками.

На одной значилось:

«Гектор Сервадак, капитан штаба французских войск в Мостаганеме».

На другой:

«Граф Василий Тимашев, шкуна «Добрыня».

Собираясь уходить, граф спросил:

- Где встретятся наши секунданты?

- Если угодно, сегодня в штабе, в два часа дня, - ответил Сервадак.

- В Мостаганеме?

- В Мостаганеме.

Засим капитан Сервадак и граф Тимашев отвесили друг другу учтивый поклон.

Но тут графу пришло на ум новое соображение.

- Капитан, - сказал он, - думаю, что следует держать в тайне истинную причину дуэли.

- И я так думаю, - ответил Сервадак.

- И ничье имя не будет названо?

- Ничье, граф.

- А повод для поединка?

- Повод? Да если угодно, граф, сошлемся на спор о музыке.

- Отлично, - ответил граф, - я, скажем, стоял за Вагнера, что и соответствует моим взглядам.

- А я за Россини, - улыбаясь, подхватил Сервадак, - потому что он вполне в моем вкусе.

И, раскланявшись в последний раз, они, наконец, расстались.

Описанный нами вызов на дуэль состоялся в двенадцатом часу дня на маленьком мысу, в той части алжирского побережья, которая расположена между Тенесом и Мостаганемом, в трех примерно километрах от устья Шелиффа. Мыс этот возвышается над водой метров на двадцать, и синие волны Средиземного моря, разбиваясь о его подножье, плещутся у прибрежных скал, красноватых от окиси железа. Было 31 декабря. В эту пору дня косые лучи солнца одевают ослепительной чешуей блесток каждый бугорок на взморье, но сейчас солнце заволокла непроницаемая пелена туч. Над морем и над сушей стлалась густая мгла. Уже больше двух месяцев туманы, которые по непонятным причинам окутали землю, немало затрудняли сообщение между различными континентами. Но с этим ничего нельзя было поделать.

Простившись с капитаном Сервадаком, граф Тимашев подошел к четырехвесельной шлюпке, поджидавшей его в маленькой бухте. И легкая лодка сразу же отчалила, унося графа к его шкуне, которая стояла наготове в нескольких кабельтовых от берега, подняв бизань и поставив против ветра стаксель.

А капитан Сервадак махнул рукой солдату, стоявшему поодаль. Солдат молча подвел к нему прекрасную арабскую лошадь. Легко вскочив в седло, Сервадак поспешил в Мостаганем, сопровождаемый денщиком, который несся на скакуне столь же резвом.

Была половина первого, когда всадники промчались через мост над Шелиффом, незадолго до этого выстроенный инженерными войсками. И едва часы пробили без четверти два, как взмыленные кони уже пролетели через Маскарские ворота - один из пяти проходов в зубчатой городской стене.

В тот год в Мостаганеме насчитывалось около пятнадцати тысяч жителей, из них - три тысячи французов. Город сохранял свое значение одного из окружных центров Оранской провинции, а также военного центра - там находился штаб подразделения французских войск. Местные жители торговали мучными изделиями, изделиями из сафьяна, дорогими тканями, узорными цыновками. Во Францию вывозили зерно, хлопок, шерсть, скот, винные ягоды, виноград. Но в описываемые нами времена уже не осталось и следа от старой якорной стоянки, куда не могли заходить корабли при сильном западном и северо-западном ветре. Теперь в Мостаганеме устроена хорошо защищенная гавань, позволяющая городу вывозить все изобилие товаров, производимых в бассейне реки Мины и в низовьях Шелиффа.

Вот почему шкуна «Добрыня» при наличии такого надежного пристанища могла безопасно прозимовать близ этих крутых и неприступных берегов. В течение двух месяцев местные жители видели русский флаг, развевавшийся на гафеле «Добрыни», а на ее грот-мачте - брейд-вымпел французского яхт-клуба с заглавными буквами титула, имени и фамилии владельца шкуны: «Гр. В. Т.».

Очутившись в черте города, капитан Сервадак отправился в Матморские казармы. Здесь он сразу же разыскал двух товарищей, на которых мог положиться, - майора второго стрелкового и капитана восьмого артиллерийского полков.