Собрание сочинений в 12 томах.Том 2

Начало темнеть, лил дождь, и мы видели, как вдали беспомощно застрял наш «Бумеранг» с повисшими парусами. Удалившись под сень маленькой унылой коробки — склада, я уселся покурить и подумать, мысленно подгоняя «Бумеранг» к берегу, — за последние десять часов мы почти ничего не ели и жестоко проголодались. Простое, неприкрашенное изложение фактов лишает убийство капитана Кука какого бы то ни было романтического ореола и подсказывает приговор: справедливое возмездие. На всех островах население радушно приветствовало Кука и щедро снабжало его суда всевозможной провизией. В ответ на их любезность он оскорблял их и всячески помыкал ими. Обнаружив, что его принимают за давно исчезнувшего и всеми оплакиваемого бога Лоно, он поддерживал в туземцах это заблуждение ради неограниченной власти, которой он таким образом у них пользовался. И вот, во время знаменитого мятежа, вспыхнувшего на этом месте, когда он с товарищами стоял посреди пятнадцатитысячной толпы озверевших дикарей, кто-то из них его поранил, и он выдал свое земное происхождение, испустив стон. Тем самым он произнес свой смертный приговор. В ту же минуту поднялся крик: «Он стонет! Он — не бог!» Толпа бросилась на него и расправилась с ним.

Мясо его тут же счистили с костей и сожгли (кроме девяти фунтов, посланных на корабль). Сердце подвесили под потолком одной туземной хижины. Трое детей обнаружили его там, приняли за собачье и съели. Один из этих «сердцеедов» дожил до глубокой старости и умер в Гонолулу всего несколько лет назад. Офицеры капитана Кука подобрали несколько костей своего начальника и предали его морю.

Особенно осуждать туземцев за убийство Кука не следует. Они относились к нему хорошо. В ответ он обижал их. И сам он и его матросы не раз поднимали руку на туземцев и успели убить по крайней мере троих из них, прежде чем туземцы надумали отплатить им той же монетой.

На берегу мы обнаружили «памятник Куку» — пень кокосовой пальмы, четыре фута в вышину и примерно один фут в диаметре. Он был обложен валунами из лавы — они поддерживали памятник, который был весь, сверху донизу, обвешан грубыми, потемневшими щитами из меди — той самой меди, какой обшивают киль корабля. На щитах были нацарапаны — по всей видимости, гвоздем — какие-то каракули. Работа чрезвычайно грубая. В большей части надписей сообщалось о посещениях памятника различными офицерами английского флота, в одной же значилось:

Возле этого места пал

КАПИТАН ДЖЕМС КУК

Выдающийся

Мореплаватель,

Открывший

Острова в году 1778.

Когда убили Кука, его помощник, находившийся в это время на судне, открыл огонь по толпе туземцев, кишащей на берегу. Одно ядро попало в ствол этого дерева, и таким образом получился сей монументальный пень. В сумерках, под дождем, он показался нам унылым и одиноким. Как-никак, это единственный памятник капитану Куку. Правда, спускаясь с горы, мы набрели на какой-то довольно обширный участок, огороженный глыбами лавы и похожий на свиной загон, — на этом месте мясо капитана Кука было снято с костей и сожжено. Вряд ли, впрочем, можно это считать памятником, так как туземцы воздвигнули его не столько в честь знаменитого мореплавателя, сколько для того, чтобы зажарить его мясо. Род мемориальной доски был прикреплен к высокому шесту. Некогда на ней была надпись, повествующая о памятном событии, здесь происшедшем. Но солнце и ветер давно уже так обработали надпись, что теперь ни слова нельзя было разобрать.

Около полуночи поднялся хороший бриз; наша шхуна вошла в бухту и бросила якорь. К берегу за нами подъехала шлюпка, а через несколько минут туч и дождя как не бывало. Луна озаряла своим спокойным сиянием сушу и море, а мы легли на палубу и уснули. Это был здоровый сон, полный счастливых сновидений, какие выпадают лишь на долю усталых и невинных людей.

Глава XXXI

Молодые канаки в Новой Англии. — Храм, выстроенный призраками. — Купальщицы. — Я в роли сторожа. — Женщины и виски. — Священная война. — Миссионеры прибыли.