Собрание сочинений в 12 томах.Том 2

Бескорыстные друзья. — Как продавались «футы». — Мы больше не работаем. — Поездка в «Эсмеральду». — Мои спутники. — Индейское пророчество. — Потоп. — Наше убежище во время наводнения.

На каждом углу я встречал людей, которым принадлежали тысячи футов на неразработанных серебряных приисках и которые были убеждены, что каждый фут не сегодня-завтра будет стоить от пятидесяти до тысячи долларов, а покамест редко у кого из них нашлось бы и двадцать пять долларов. Каждый похвалялся своей новой заявкой и держал наготове «образцы»; при первом удобном случае он отводил вас в уголок и предлагал — не для своей, конечно, а для вашей пользы — уступить несколько футов «Золотого века», или «Сары-Джейн», или еще какого-нибудь богатейшего месторождения в обмен на стоимость сытного обеда. Но только, чур, никому не рассказывать о том, что он предлагал вам свои футы по столь убыточной цене, — ведь он идет на эту жертву ради чистой, бескорыстной дружбы. Тут он вытаскивал из кармана осколок камня и, опасливо озираясь, словно он ожидал, что при виде такого сокровища на него тотчас накинутся грабители, облизывал его языком, прикладывал лупу и восклицал:

— Гляньте-ка! Вон там, под красной пылью, видите? Видите крупинки золота? А прожилку серебра? Это с «Дяди Эйба». Там сто тысяч тонн такой руды прямо на поверхности. Понимаете, прямо на поверхности! А когда мы доберемся до коренной жилы, да это будет просто золотое дно! Вот, почитайте удостоверение! Я не прошу вас верить мне на слово, — почитайте!

И он вытаскивал из кармана замасленную бумагу, из которой явствовало, что подвергнутый испытанию образец содержит серебра и золота в соотношении стольких-то сотен или тысяч долларов на тонну. Я тогда еще не знал, что, по общепринятому обычаю, для пробы выбирали самый ценный образец. Сплошь да рядом в целой тонне пустой породы только один-единственный кусок величиной с орех содержал частицу металла, — и на основании этой частицы вычислялась средняя стоимость содержания золота и серебра!

Именно такая система вычисления и свела с ума округ Гумбольдт. Ссылаясь на результаты анализа, репортеры, захлебываясь от восторга, уверяли, что порода стоит четыре, а то и семь тысяч тонна!

Помнит ли читатель отрывок из газетной статьи, приведенный в одной из предыдущих глав, где автор ее утверждал, что добытая руда будет отправлена в Англию, золото и серебро выплавлено и возвращено владельцам рудников в качестве чистой прибыли, ибо стоимость меди, сурьмы и других металлов, содержащихся в руде, с лихвой покроет издержки? Все обитатели округа бредили такими «расчетами» и окончательно теряли голову. Мало кто думал о том, сколько потребуется труда или наличных денег, — учитывали только чужой труд и чужие издержки.

Мы больше не притронулись ни к своей шахте, ни к штольне. Почему? Да потому, что, по нашему мнению, мы открыли подлинный секрет успеха на серебряных приисках, а именно: не добывать серебро в поте лица своего и силой рук своих, а продавать месторождения рабам, влачащим ярмо, — пусть они сами его добывают!

Перед моим отъездом из Карсона мы с братом приобрели у каких-то бродяг несколько паев в рудниках «Эсмеральда». Мы надеялись, что на нас незамедлительно посыплются золотые и серебряные слитки, но вместо этого с нас непрерывно требовали добавочных вкладов.

Наконец терпение наше лопнуло, и я решил лично проверить, как обстоят дела. Для этого мне нужно было съездить в Карсон, а оттуда в «Эсмеральду». Купив лошадь, я пустился в путь со стариком Баллу и одним джентльменом по фамилии Оллендорф, из пруссаков; но это был не тот Оллендорф, который принес столько страданий людям своими злосчастными учебниками иностранных языков, где до одури повторяются вопросы, немыслимые и неслыханные ни в одном человеческом разговоре. Почти три дня мы ехали верхами в метель и наконец прибыли на постоялый двор «Медовое озеро». Двухэтажное бревенчатое здание стояло на пригорке посреди обширной безлюдной низины, по которой уныло течет хилая речка Карсон. По соседству с постоялым двором находилась конюшня почтовой станции, сложенная из самана. Других строений не было на десятки миль в окружности. Под вечер подъехали возов двадцать сена; их поставили возле дома, а все возницы — компания в высшей степени неотесанная — пришли к нам ужинать. Кроме того, на постоялом дворе находились два кучера с почтовой станции и человек шесть бродяг и проходимцев; короче говоря, общество было многолюдное.