Собрание сочинений в 15 томах. Том 2

Говоря, что был ближайшим свидетелем приладка, я имею в виду тот факт, что я оказался первым на месте происшествия. Случилось это в Гарлоу, в Техническом колледже, возле самой Хайгетской арки. Дэвидсон был один в большой лаборатории, я был в малой, там, где весы, и делал кое-какие заметки. Гроза прервала мои занятия. После одного из самых сильных раскатов грома я услыхал в соседней комнате звон разбитого стекла. Я бросил писать, оглянулся и прислушался. В первое мгновение я ничего не слышал. Град оглушительно барабанил по железной крыше. Потом опять раздался шум и звон стекла, на этот раз уже несомненный. Что-то тяжелое упало со стола. Я мигом вскочил и открыл дверь в большую лабораторию.

К своему удивлению, я услышал Странный смех и увидел, что Дэвидсон стоит посреди комнаты, шатаясь, со странным выражением лица. Сначала я подумал, что он пьян. Он не замечал меня. Он хватался за что-то невидимое, словно отстоявшее на ярд от его лица; медленно и как бы колеблясь, он протягивал руку и ловил пустое пространство.

– Куда она девалась? – спрашивал он. Он проводил рукой по лицу, растопырив пальцы. – Великий Скотт! – воскликнул он. Три-четыре года тому назад была в моде такая божба.

Он неловко приподнял одну ногу, как будто ноги у него были приклеены к полу.

– Дэвидсон! – крикнул я. – Что с вами, Дэвидсон?

Он обернулся ко мне и стал искать меня глазами. Он глядел поверх меня, на меня, направо и налево от меня, но, очевидно, не видел меня.

– Волны! – сказал он. – И какая красивая шхуна! Я готов поклясться, что слышал голос Беллоуза. Эй! Эй! – вдруг закричал он громко.

Я подумал, что он дурачится. Но тут я увидел на полу у его ног осколки нашего лучшего электрометра.

– Что с вами, дружище? – спросил я. – Вы разбили электрометр?

– Опять голос Беллоуза, – сказал он. – У меня исчезли руки, но остались друзья. Что-то насчет электрометров. Беллоуз! Где вы? – И он, пошатываясь, быстро направился ко мне. – Вот гадость, мягкое, как масло, – сказал он. Тут он наткнулся на скамью и отпрыгнул. – А вот это совсем не похоже на масло, – заметил он и остановился, покачиваясь.

Мне стало страшно.

– Дэвидсон! – воскликнул я. – Ради бога, что с вами такое?

Он оглянулся по сторонам.

– Готов держать пари, что это Беллоуз. Полно прятаться, Беллоуз. Выходите, будьте мужчиной.

Мне пришло в голову, что он, может быть, внезапно ослеп.

Я обошел вокруг стола и дотронулся до его рукава. Никогда не видел я, чтобы кто-нибудь так вздрагивал! Он отскочил и встал в оборонительную позу. Лицо его исказилось от ужаса.

– Боже! – воскликнул он. – Что это?

– Это я, Беллоуз. Прошу вас, Дэвидсон, перестаньте!

Когда я ответил ему, он подпрыгнул и поглядел – как бы это выразить? – прямо сквозь меня. Он заговорил не со мной, а с собою:

– Здесь днем на открытом берегу спрятаться негде. – Он с растерянным видом оглянулся. – Надо бежать! – Он неожиданно повернулся и с размаху налетел на большой электромагнит – с такой силой, что, как потом обнаружилось, расшиб себе плечо и челюсть. Он отскочил на шаг и, чуть не плача, воскликнул:

– Что со мной?

Потом замер, побелев от ужаса и весь дрожа. Правой рукой он обхватил левую в том месте, которое только что ушиб о магнит.

Тут и меня охватило волнение. Я был страшно испуган.

– Дэвидсон, не волнуйтесь, – сказал я.

При звуке моего голоса он встрепенулся, но уже не так тревожно, как в первый раз. Я повторил свои слова как только мог отчетливо и твердо.

– Беллоуз, это вы? – спросил он.

– Разве вы не видите меня?

Он засмеялся.

– Я не вижу даже самого себя. Черт возьми, куда это нас занесло?

– Мы здесь, – ответил я, – в лаборатории.

– В лаборатории? – машинально повторил он и провел рукой по лбу. – Это прежде я был в лаборатории. До того, как сверкнула молния… Но черт меня побери, если я сейчас в лаборатории!.. Что это там за корабль?

– Нет никакого корабля, – ответил я. – Пожалуйста, опомнитесь, дружище!

– Никакого корабля! – повторил он, но, кажется, тотчас же позабыл мои слова. – Я думаю, – медленно начал он, – что мы оба умерли. Но любопытней всего, что я чувствую себя так, будто тело все же у меня осталось. Должно быть, к этому не сразу привыкаешь. Очевидно, старый корабль разбило молнией. Ловко, не правда ли, Беллоуз?

– Не городите чепуху. Вы целы и невредимы. И ведете себя отвратительно: вот разбили новый электрометр. Не хотел бы я быть на вашем месте, когда вернется Бойс.

Он перевел глаза с меня на диаграммы криогидратов.

– Должно быть, я оглох, – сказал он. – Я вижу дым, – значит, палили из пушки, а я совсем не слыхал выстрела.

Я опять положил руку ему на плечо. На этот раз он отнесся к этому спокойнее.

– Наши тела стали теперь как бы невидимками, – сказал он. – Но смотрите, там шлюпка… огибает мыс… В конце концов это очень похоже на прежнюю жизнь. Только климат другой!

Я стал трясти его за руку.

– Дэвидсон! – закричал я. – Дэвидсон! Проснитесь!

Как раз в эту минуту вошел Бойс. Как только он заговорил, Дэвидсон воскликнул:

– Старина Бойс! Вы тоже умерли? Вот здорово!