Собрание сочинений в 15 томах. Том 9

– Извлеките его из витрины! Он сошел с ума! Он опасен! Извлеките его оттуда! – приказывал, возвысив голос, мистер Гэрвайс, обращаясь не к кому-нибудь одному из присутствующих, а ко всем.

На какой-то миг голову мистера Гэрвайса окутало пунцовое одеяло; и его речь, на секунду приглушенная, закончилась вдруг непривычной ушам подчиненных бранью.

В манчестерское отделение собрался народ со всего Пассажа. Лак, клерк из конторы, наткнувшись на Полли, заорал: «На помощь!» Соммервил из отделения шелковых тканей перескочил через прилавок и вооружился стулом. Полли почувствовал, что земля уходит у него из-под ног. Он ухватился за стенд, если бы сейчас ему удалось выломать из стенда доску, он пошел бы крушить всех и вся. Стенд качнулся и повалился на пол, мистеру Полли почудилось, что с другой стороны кто-то вскрикнул от боли, но он не придал этому значения. Падение стенда было толчком, образумившим мистера Полли; ему уже расхотелось бить кого попало, и он стал во все глаза следить за борьбой в витрине. Секунду Парсонс победоносно возвышался над толкающимися у витринной дверцы спинами. Это был не Парсонс, это был яростный вихрь, срывающий предметы и швыряющий их на пол. Потом он вдруг исчез. Отчаянная возня, удар, затем еще удар, звон разбитого стекла. И вдруг все стихло, только кто-то тяжело дышал.

Парсонс был повергнут…

Мистер Полли, перешагнув через валяющиеся на полу болтонские простыни, увидел поникшую фигуру друга со ссадиной на лбу, уже, правда, не кровоточащей; за одну руку его держал Соммервил, за другую Моррисон.

– Вы… вы… вы… вы мне надоели! – сказал Парсонс, задыхаясь от подступивших к горлу рыданий.

Есть события, которые стоят особняком среди других происшествий в жизни и которые в какой-то степени открывают на многое глаза. Такова была история с Парсонсом. Она началась как фарс, а закончилась катастрофой. Верхний покров с жизни был содран, и под ногами мистера Полли разверзлась бездна.

Он понял, что жизнь отнюдь не развлечение.

Появление полицейского, который был вызван на место происшествия, в первую минуту показалось еще одной комической деталью. Но когда стало ясно, что мистер Гэрвайс объят жаждой мести, дело приняло иную окраску. То, как полицейский вел дознание, не упуская ни малейшей детали и не произнося лишних слов, особенно поразило чувствительную душу мистера Полли. Разглаживая галстуки, он услыхал заключение, сделанное полицейским: «Он, значит, крепко саданул вас по голове».

В этот вечер в спальне Парсонс был героем дня. Он сидел на краю кровати с забинтованной головой, не спеша укладывал вещи и ежесекундно повторял:

– Почему он не оставил меня в покое? Он не имел права прикасаться к моей витрине!

На следующее утро Полли должен был предстать перед полицейским судом в качестве свидетеля. Ужас перед этой пыткой почти заслонил собой тот трагический факт, что Парсонса не только обвинили в оскорблении действием, но выгнали, и он уже укладывает свой чемодан. Полли слишком хорошо знал себя, чтобы обольщаться насчет своих способностей быть достойным свидетелем. Он ясно помнил только один факт, нашедший отражение в словах полицейского: «Он, значит, крепко саданул вас по голове». В отношении всего прочего в мыслях у него был полный сумбур. Как все произойдет завтра, было известно одному богу. Состоится ли очная ставка? Будет ли считаться лжесвидетельством, если он нечаянно ошибется? За дачу ложных показаний тоже судят. Это – серьезное преступление.

Плэтт из кожи лез, желая помочь Парсонсу и настроить общественное мнение против Моррисона. Но Парсонс вдруг стал за него заступаться.

– Он вел себя правильно – в меру своих возможностей, – заявил Парсонс. – Что еще ему оставалось делать? На него я не в обиде.

– Мне, наверное, придется платить штраф, – рассуждал он по поводу предстоящего суда. – Без последствий дело, конечно, не оставят. Я действительно его ударил. Я ударил его… – Он на секунду задумался, как бы подыскивая слова поточнее, и окончил доверительным шепотом: – …по голове, вот сюда.

На остроумное предложение, исходившее от младшего ученика с кровати в углу, он ответил:

– Какой может быть встречный иск, когда на скамье присяжных сидят аптекарь Корке и агент нашей фирмы Моттишед? Завтра вы будете свидетелями моего унижения. Унижения, старина!

Некоторое время Парсонс молча укладывал вещи.

– О господи! Что это за жизнь? – вдруг загремел он своим глубоким басом. – В десять тридцать пять человек честно выполняет свой долг, пусть ошибается, но с самыми лучшими намерениями. В десять сорок с ним покончено. Покончено раз и навсегда! – И, повысив голос, воскликнул: – Как после землетрясения!

– Вулканиус катаклизмус, – сказал Полли.

– Как после отличного землетрясения! – повторил Парсонс, подражая завыванию ветра.

Затем он стал развивать вслух довольно мрачные мысли о своем будущем, и по спине мистера Полли пробежал холодок.