Собрание сочинений в 2-х томах. Том 1

К тебе, о разум мой, я слово обращаю;
И более тебя уже не защищаю.
Хоть в свете больше всех я сам себя люблю,
Но склонностей твоих я больше не терплю.
К чему ты глупости людские примечаешь?
Иль ты исправить их собой предпринимаешь?
Но льзя ль успеху быть в намеренье таком?
Останется дурак навеки дураком.
Скажи, какие ты к тому имеешь правы,
Чтоб прочих исправлять и разумы и нравы?
Все склонности твои прилежно разобрав,
Увидел ясно я, что ты и сам неправ.
Ты хочешь здешние обычаи исправить;
Ты хочешь дураков в России поубавить,
И хочешь убавлять ты их в такие дни,
Когда со всех сторон стекаются они,
Когда без твоего полезного совета
Возами их везут со всех пределов света.
Отвсюду сей товар без пошлины идет
И прибыли казне нималой не дает.
Когда бы с дураков здесь пошлина сходила,
Одна бы Франция казну обогатила.
Сколь много тысячей сбиралося бы в год!
Таможенный бы сбор был первый здесь доход!
Но, видно, мы за то с них пошлин не сбираем,
Что сами сей товар к французам отправляем.
Казалось бы, что сей взаимный договор
Французам доставлял такой же малый сбор;
Но нет: у нас о том совсем не помышляют,
Что подати там с нас другие собирают.
Во Франции тариф известен нам каков:
Чтоб быть французскими из русских дураков!..
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . .

[Не окончено.]

ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ РАБОТЫ

ПРЕДИСЛОВИЕ {*}

[К ПЕРЕВОДУ РОМАНА «ГЕРОЙСКАЯ ДОБРОДЕТЕЛЬ, ИЛИ ЖИЗНЬ СИФА, ЦАРЯ ЕГИПЕТСКОГО»]

Благосклонный читатель!

Я за первое почитаю объявить, кто был книги сея автор. Французский переводчик представляет оную переводом с греческого оригиналу, но, спустя несколько времени, найдено, что он сам ее сочинитель и называется аббат Террасон, природный француз и Королевской академии член. Надлежит думать, что первая причина, которая привлекла его трудиться над сим сочинением, была не что иное, как доброе намерение о пользе общества.

В том нет нималого сомнения, чтоб книга сия не была роман. Предприятия, кои имеют желаемые окончания, и известные особы, которые, будучи совсем в отчаянии друг друга увидеть, являются вместе, а особливо множество речей, кои они между собою имели, показывают, что автор не всегда полагал справедливую историю, но поступал так, как велели собственные мысли.

Сие сочинение, разделенное на десять книг, в рассуждении исправления нравов есть весьма полезно. Египетский Сиф представлен здесь героем, почерпшим премудрость от нравоучения, чрез которое он, будучи еще в цветущей юности, в состоянии уже был делать другим наставления. Потом, пришед в совершенные лета и находясь, по случаю, в долговременном плене, употребил сие время в изыскании неизвестных стран, кои освободил от ужасных суеверий. При возвращении своем, побуждаем будучи геройскою добродетелию, избавил знатнейшую республику от неприятелей, приступивших уже к вратам градским. Но, пришед в отечество, сделался он благодетелем тех, коих имел причину почитать себе злодеями; наконец, посвятил геройство благополучию общества.

Впрочем, автор, представляя Сифа не иначе как идолопоклонника, содержит первее о исправлении одних только нравов к пользе человеческого рода. Потом старается наполнить книгу свою учеными примечаниями, надлежащими до египетского народа. Сверх того, собирает здесь известия древней географии, доказывая справедливость оных книгами славных историков.

Что же надлежит до моего перевода, то я главное имел старание не отступить по возможности от автора и изображать все его мысли, которыми он старается сделать полезное нравоучение. Впрочем, нижайше прошу, благосклонный читатель, простить мне все погрешности, которые найдешь в моем переводе.