Читаем Собрание сочинений в 2-х томах. Том 2 полностью

«Течение Днестра между Подолиею и Покуциею, от того пункта, где сия река касается Молдавии, выходя до Komnisky, или другого пункта по сю сторону Самбора, а оттуда линиею, которая оставит в стороне Леопольский уезд и Бельцкое воеводство, до реки Wieprz, и вниз по сей реке, до впадения ее в Вислу, потом течение Вислы вверх по ней до устья реки Dunaja, и течение сей до Венгрии, или линии, протянутой с какого-нибудь пункта ее течения, который бы коснулся силезской границы, но при всем том, оставляя в стороне соляные заводы, так что сей предмет, равно как Леополь с своим уездом и Бельцкое воеводство, составляют собственно то, что хотим убавить от доли, требуемой австрийцами».

Изъясня, таким образом, вашему сиятельству здешнее намерение, доношу вам, милостивый государь, что, кажется, Вена и не сделает затруднения на оное согласиться. Теперь его сиятельство граф, ваш братец, упражняться изволит в сочинении формального сообщения об оном князю Лобковичу, равно как и манифеста для Польши, вследствие постановленного соглашения между тремя дворами.

Полученное из Вены письмо посылаю к вашему сиятельству. За излишнее почитаю включить здесь Местмахерово письмо о казни графов Струэнзе и Бранда, ибо оное в гамбургских газетах найти изволите.

С глубочайшим почтением и беспредельною преданностию имею честь быть...

31

11 мая 1772.

Собственноручное письмо вашего сиятельства, полученное мною с нынешнею почтою, имел я честь показывать ближним вашим, в удостоверение их о здоровье вашем и в исполнение вашей о том воли. Его сиятельство граф, братец ваш, упражняется теперь в делах, касающихся до польских приобретений, и могу уверить вас, милостивый государь, что по отправлении послов дела нимало не уменьшились, ибо настали тотчас другие, кои по своей важности времени не терпят.

С сею почтою не нахожу я ничего к доставлению вашему сиятельству, но то только донести могу, что вчера из Царского Села ее величество изволила прибыть сюда в совет, где трактовано было о распоряжениях, касающихся до нашей доли из Польши, и вот что, в крайнем секрете, на мире положено:

Наши приобретения разделены будут на две губернии: одна называться станет Псковская, а другая Могилевская.

Первая будет состоять из провинций: 1. Псковской, 2. Великолуцкой, 3. Двинской, в которую переименовать Польскую Лифляндию, 4. Полоцкой, состоящей из той части Полоцкого воеводства, которая в наши границы входит, и из Витебского, по правую сторону реки Двины; губернским городом назначается Опочка.

Вторая губерния составится из провинций: 1. Могилевской, 2. Оршанской, 3. Рогачевской, 4. Витебской. Сия составится из лежащих мест между реками Двиною и Днепром, входящих в наши границы; губернским городом будет Могилев.

Над обеими губерниями поставлен будет генерал-губернатор; но кто, неизвестно. В каждую пошлется по губернатору, и за тайну сказывают, что в одну назначают генерал-майора Каховского, а в другую генерал-майора Кречетникова.

С глубочайшим...

32

Царское Село, 5 июня 1772.

Прибывший из первой армии вчера курьер привез приятное известие о перемирии, заключенном прошлого мая 19 числа. Сия ведомость принята здесь с искренним удовольствием, как преддверие тишины и общего покоя.

                                                                                                      387

Имея честь поздравить ваше сиятельство с сим происшествием, как истинного патриота, не могу, к сожалению моему, за крайними недосугами войти теперь в объяснение тех приложений, кои здесь вам, милостивый государь, подношу при особливом реестре. Отправление в Вену курьера с депешами, которых копии с будущею почтою получить изволите, отнимает у меня время и способы продолжить сие письмо и ответствовать на полученное мною с последнею почтою милостивое письмо вашего сиятельства от 28 мая. Я приношу за оное нижайшее благодарение и приемлю его знаком вашей драгоценной мне доверенности, пребывая с глубочайшим почтением и сердечною преданностию...

Реестр приложениям к письму от 5 июня 1772.

1. Реляция гр. П. Алекс. Румянцева от 20 мая с одним приложением.

2. Письмо его же от 20 мая.

3. Реляция его же от 25 мая, с приложением.

4. Письмо его же от 25 мая.

5. Реляция г. Сенявина от 13 мая.

6. Письмо ее величества к кн. В. М. Долгорукому.

7. » » » к г-ну Щербинину.

33

Царское Село, 13 июня 1772.

Прошедшую почту не мог иметь я счастия писать вашему сиятельству по причине нечаянной моей поездки в город. Вчера жестокая головная болезнь воспрепятствовала мне сей долг исполнить; итак, уже пользуясь отправляющеюся теперь штафетою, имею честь включить здесь обещанную мною в Вену экспедицию.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза