Читаем Собрание сочинений в 2-х томах. Том 2 полностью

Ну, говори — я тебя ничем не трону.

Федул

Извольте ж выслать этого плута и обманщика. Мне при нем нельзя говорить.

Иванушка(к Митьке)

Поди на час от меня.

Митька

Я вижу, барин, что он на меня вам наговаривать будет. (Уходит.)

Федул

Вы знаете, сударь, что я служил вашему дедушке и батюшке, и всегда служба была моя верна; а когда бог не сошлет по душу, то и вам буду служить, да и думаю, что и по летам вашим пора и в службу вам вступить, а кроме меня вам некого с собою взять. Я бывал в походах и знаю, как там поступать; так не рассердитесь, что я стану говорить.

Иванушка

Нет, не буду, право.

Федул

И прикажете смело говорить?

Ивaнушка

Говори, что хочешь.

Федул

Ну, сударь. Я хочу у вас спросить, имеете ли вы намерение в службу вступить?

Иванушка

Как же без того; а другое дело, и сам не знаю, как батька хочет.

Федул

Так я вам доношу, что то необходимо должно быть и того государь требует; однако вы мало изволите о том помышлять, а по летам вашим уже и время прошло. Ох, сударь, слезы не дают мне говорить. (Плачет.) Что нам, сударь, делать? Вы теперь в таких летах, что моложе вас уже офицерами, а вы и в службу еще не вступили, да и надежды нет иметь хорошие ранги.

Иванушка

Да почему же так?

Федул

Простите ль моей усердной грубости, если что скажу?

Иванушка

Я уж тебе сказал, что все говори, что хочешь.

Федул

Милостивый государь! Не от хотения язык мой мелет, а от жалости, видев, что вы себя к погибели готовите.

Иванушка

Как к погибели?

Федул

Да как же, сударь, не так? Рассудите милостиво: выучили ль вы грамоте и знаете ль писать? Ведь, сударь, уж бороду бреете. Господина Добромыслова сын, сказывают, уже и иностранными языками говорит и давно уже офицер.

Иванушка

А что тебе до того нужды?

Федул

Ежели бы нужды не было, то я и не плакал бы. Ведь и нам весело, когда господа хороши да умны. Послушайте моего глупого совету и пойдите к батюшке, и попросите у него прощения, да начните учиться поскорее, чтоб вам со временем не плакать было.

Иванушка

Небось никогда не заплачу. (Хочет идти.)

Федул

Ну, барин, увидишь и меня вспомянешь. А куда изволишь идти, не к батюшке ли?

Иванушка(показывает шиш и говорит)

Вот тебе. (И с тем уходит.)

Федул(один)

Как горох к стене не льнет, так-то ему слова. Вот какая честь отцу. Да ништо, зачем волю давал. Правда пословица говорится, что ученье свет, а неученье тьма. (Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ 3-еАксен,Улита и Федул.Аксен(к Федулу)

Видел ли ты нашего дитятку Иванушку?

Федул(чесав голову с огорченным видом)

Видел, сударь. Он сейчас изволил отсель выйти. Я и звал к вам, но никак не хочет идти.

Аксен

Однако к столу придет ужо?

Федул

Не думаю, сударь, чтоб пошел. Он так на вас рассердился, что и вспомнить не дает, за что меня чуть до смерти не убил.

Аксен

Так где же он кушать-то будет?

Федул

Не знаю, сударь.

Улита

Велеть было ему приготовить особливо. Пусть его уходится, посердится, да и перестанет.

Аксен

А я так сужу — не давать ни куска, покуда сам не придет, пусть себе сердится. У сердитого губы толсты, да в брюхе пусто.

Улита

Так, мой свет, уморить его? Воля твоя, я не стерплю да пошлю блинков и чего-нибудь еще, пусть покушает, ведь рождение наше. Много ли их у нас — один, как глаз во лбу, да хотим с голоду уморить.

Аксен

Доведешь ты своею негой до совершенных бед.

Улита

Аксен Михеич, ведь еще ребенок! Будет постарее, то совсем переменится. Не долго ему повольничать. Вот как в службу запишется, то все веселье отойдет.

Аксен

Ее ничем не уговоришь. (Уходит.)

Улита(одна)

Ах, служба, служба государева! (Голосом воет.) Как-то тебе, дитятко, привыкать-то будет на чужой, дальней сторонушке, кто-то тебя, сердечушку, приголубит? Ах, сердешно дитятко, кто тебе даст блинка и пирожка? Не будет у тебя ни батюшки, ни матушки, ни роду, ни племени, к кому б приклонить буйную свою головушку. Хи, хи, хи. (Плачет.) Отпущу с тобою, дитятко, няню Агафью, она иногда и блинов тебе испечет. (Уходит.)

<p>ДЕЙСТВИЕ III</p>ЯВЛЕНИЕ 1-е

Улита,Аксен и две служанки (последние в телогреях).

Улита

Я, свет мой, слышала, что к нам гости будут.

Аксен

А кто такие?

Улита

Добромыслов с сыном.

Аксен

Так надобно прибрать. (К служанкам.) Пошли сюда Федула.

Улита

Ужо посмотрим, как-то они выучены.

Федул входит.

Аксен(к Федулу)

Прибери горницы хорошенько, накрой стол ковром, поставь стулья порядком, а скамьи вынеси вон. А ты, Агафья, выдай свеч да скажи, чтоб нигде лучина не горела; а сама надень камчатную телогрею, а ты, Федул, надень ливрею, пусть видят, что у нас все есть.

Ужо увидишь тверских [петербургских]-то разумниц. Право, не лучше нашего Иванушки будут.

Улита

А я думаю, что еще и хуже, да хватись, что и богу забыли молиться, да думаю, чего боже сохрани, научились в пост мясо есть. О! избавь от того, боже, лучше дурак будь, нежели одинова в пост оскоромиться.

Аксен
Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза