Собрание сочинений в 3-х томах. Том 2

Розоватым пламенем зари
Засветился серебристый вал.
Спишь ли ты, единственный? – Смотри,
Как на море ветер заиграл.
Как цветы настурций, будто сон,
Обвили стеклянный мой балкон,
Чтоб качаться тихо, и висеть,
И сплетаться в огненную сеть.

Я смотрю сквозь зелень их листов
На свободу ветра и волны.
И поется песнь моя без слов,
И роятся сказочные сны.
И мечты нездешней красоты
Обвивают душу, как цветы,
Как цветы из крови и огня,
Как виденья царственного дня.

Нереида

Ты – пленница жизни, подвластная,
А я – нереида свободная.
До пояса – женщина страстная,
По пояс – дельфина холодная.

Любуясь на шири раздольные,
Вздымаю вспененные волны я.
Желанья дразню недовольные,
Даю наслажденья неполные.

И песней моей истомленные,
В исканьях забвения нового,
Пловцы погибают влюбленные
На дне океана лилового.

Тебе – упоение страстное,
Мне – холод и влага подводная.
Ты – пленница жизни, подвластная,
А я – нереида свободная.

Ангел ночи

Мне не надо наслаждений
      Мимолетной суеты.
Я живу среди видений
      Очарованной мечты.

Только ангел темной ночи
      Свеет к ложу моему, —
Я замру, вперяя очи
      В неразгаданную тьму.

И с тоской неутолимой
      В полусонной тишине
Кто-то близкий и любимый
      Наклоняется ко мне.

Я шепчу ему с тревогой:
      Сгинь, ночное колдовство.
Ангел ночи, ангел строгий
      Бдит у ложа моего.

Но в смущении бессилья
      Чистый ангел мой поник,
И трепещущие крылья
      Закрывают бледный лик.

Заклинание XIII в

«Aux ombres de l’enfer je parle sans effroi,

Je leur imposerai ma volonte pour loi!»[2]

О, яви мне, Господь, милосердие въявь
И от призраков смерти и ларвов избавь,
И сойду я во ад, и сыщу их в огне,
Да смирятся – и, падши, поклонятся мне.

И я ночи скажу, чтобы свет излила.
Солнце, встань! – Будь луна и бела и светла!
Я к исчадиям ада взываю в огне,
Да смирятся – и, падши, поклонятся мне.

Безобразно их тело и дики черты,
Но хочу я, чтоб демоны стали чисты.
К неимущим имен я взываю в огне:
Да смирятся и, падши, поклонятся мне.

Их отверженный вид ужасает меня,
Но я властен вернуть им сияние дня,
Я, сошедший во ад, я, бесстрашный в огне,
Да смирятся – и, падши, поклонятся мне.

Элегия

Свершится. Замолкнут надежды,
Развеется ужас и страх.
Мои отягченные вежды
Сомкнутся в предсмертных мечтах.

Быть может, в гробу мне приснится —
Кто будет склоняться над ним,
Кто будет рыдать и молиться
Над трупом холодным моим.

Но дух мой дорогою ближней
Поднимется в дальнюю высь,
Где сонмы неведомых жизней
В созвездиях вечных сплелись.

Памяти Пушкина