Собрание сочинений в 5-ти томах. Том 3. Князь Велизарий.

— Мне не нужны такие деньги. Мне и так хорошо живется. Что такое «свобода», если ты ко мне хорошо относишься? Нет, милая госпожа, самой большой наградой для меня станет тот миг, когда ты, господин Велизарий и императрица избавитесь, наконец, от Каппадохийца и смерть твоего отца и моего любимого хозяина Дамокла будет отомщена. И еще я буду рад, что с моей помощью императрица примирится с Велизарием.

Вечером я отправился в скромное жилище Велизария. Он был очень слаб после очередного приступа малярии, но при виде меня поднялся с постели и радостно приветствовал. Он улыбался, но я понимал, как он был взволнован.

— Ты не боишься меня навещать, дружище Евгений?

— Нет, Великолепный Велизарий. Я вам принес такие новости, что мне было бы не страшно пройти через пожар или лагерь болгарских гуннов.

Велизарий начал волноваться.

— Не упоминай о потерянных мною титулах. Что ты мне хочешь сказать?

Я начал ему рассказывать так, как мы договорились с моей госпожой. Он внимательно меня выслушал и воскликнул: «Боже!», когда я ему сказал, что жена просила прощения у Бога за ложную клятву. Потом я ему предъявил государственные бумаги, где было записано признание Фотия. Я подкупил клерка из архива, чтобы он одолжил мне эти бумаги на день. Велизарий быстро пробежал их, а потом стал очень внимательно читать, вникая во все детали. Потом он начал бить себя в грудь и воскликнул:

— Мне недаром пришлось страдать, потому что от ревности и ярости я поверил наговору. К сожалению, Евгений, теперь уже слишком поздно. Твоя госпожа никогда меня не простит за мой поступок в Дapace, если даже я приползу к ней на коленях.

Я начал его уговаривать не сдаваться — все еще может быть в порядке. Потом я ему передал слова госпожи, но Велизарий никак не мог поверить, что она просила ему их передать.

— Если госпожа Антонина прислушается к моим словам, — заметил Велизарий. — Передай ей, что я полностью признаю свою вину и еще скажи, что я ее слишком люблю и поэтому был в таком страшном состоянии.

Ночью у госпожи и Велизария было тайное свидание у него дома. Об этом никто, кроме меня, не знал. Они оба обнимали и целовали меня и говорили, что они мои большие должники.

На следующий день я встретился с молодым человеком из Цизикуса. Мы с ним уединились, и я сказал ему.

— В этом мешочке находятся пятьсот золотых монет, и ваша семья сможет прилично прожить всю жизнь на эти деньги. Но чтобы их заработать, вам придется сделать весьма сложную вещь.

— Благодетель, что я буду должен сделать?

— Ты должен убить епископа Цизикуса. Он является врагом моего хозяина, которому принадлежит это золото.

— Вы меня пугаете! — воскликнул бедняга.

— Вам осталось жить всего несколько месяцев, а подобным поступком ты сможешь сразу отомстить ему и обеспечить свое семейство!

— Кто твой хозяин? — спросил молодой человек.

— Не стану скрывать его имя от тебя. Его зовут Иоанн Каппадохия, и он является священником в соборе Цизикуса.

Я постарался его убедить, что сказал ему правду насчет золота, дал ему заранее десять золотых при условии, что он выполнит мое поручение, и ушел.

Вскоре из Цизикуса пришли новости: молодой человек выполнил обещание. Он ожидал епископа у входа в собор после службы, и когда епископ вышел, вонзил в него длинный кинжал. Его арестовали и обещали вздернуть на дыбу, если он не признается в мотивах подобного святотатства. Как я и думал, он не стал рассказывать о своих бедах, а заявил служащим, что его подкупили, дав десять золотых от имени Иоанна Каппадохийца. Всем было прекрасно известно о ненависти Иоанна к епископу. Молодого человека арестовали, стали судить и вынесли приговор, что он был виновен в соучастии в преступлении. Госпожа обратилась к Теодоре, и смертный приговор был смягчен. Позже я послал ему остальное золото, но мне не известно, сколько он еще прожил после этого.

Юстиниан не позволил казнить Иоанна Каппадохийца, ибо его вина не была полностью доказана.

Но Иоанна разжаловали, подвергли порке и заставили признаться в прежних грехах. Их было очень много, и они были настолько отвратительными, что он много раз заслуживал виселицы. Все его состояние отошло к Короне, и его поместили голым на торговое судно, направлявшееся в Египет. Кто-то из жалости накинул на него грубое покрывало. Когда судно приставало в каком-либо порту, он должен был сходить на берег и молить о куске хлеба. Таким образом он полностью получил за прежние заслуги — госпожа Антонина и Теодора в свое время поклялись наказать его не смертью, а нищетой. А душа моего хозяина Дамокла может покоиться в мире на берегах Стикса.

Теперь госпожа могла отправиться к Теодоре и молить, чтобы она вернула Велизарию свою милость. Она сказала, что простила его и собирается снова жить с ним. Она еще раз доказала верность Теодоре, а Велизарий не станет ничего делать, чтобы вызвать ее недовольство. В этом Теодора может не сомневаться, сказала она.

Теодора не отвергла эту просьбу и послала гонца императора к Велизарию со следующим письмом: