Собрание сочинений в 50 томах. Том 4. Королева Марго

Оба вновь прибывших стали тщательно осматривать все кругом. Морвель затаил дыхание.

— Месье, можете говорить, — заговорил Ортон первым, как более молодой и, следовательно, менее осторожный, — здесь никто нас не увидит и не услышит.

— Это хорошо, — ответил де Муи. — Ты пойдешь к баронессе де Сов; если она дома, отдашь ей эту записку в собственные руки; если ее дома нет, засунь записку за зеркало, куда король Наваррский кладет свои записки; после этого подожди в Лувре. Если получишь ответ, отнесешь его в известное тебе место; если же ответа не будет, то захвати с собой короткую аркебузу и приходи ко мне туда, куда я указал тебе и откуда я сейчас выехал.

— Ладно, знаю, — ответил Ортон.

— Я поеду; у меня еще куча дел на сегодняшний день. А ты не торопись, нет смысла; тебе нечего делать в Лувре до его прихода, а он, как я думаю, берет урок соколиной охоты. Ступай и действуй открыто: ты уже здоров и пришел в Лувр просто поблагодарить баронессу де Сов за ее заботы о тебе, пока ты выздоравливал. Ступай, мой мальчик.

У Морвеля, пока он это слушал, глаза впились в одну точку, на голове зашевелились волосы и на лбу выступил пот. Первым его движением было отстегнуть пистолет и прицелиться в де Муи; но, повернувшись в седле, де Муи приоткрыл полы своего плаща и обнаружил надетую на нем прочную кирасу. Могло случиться, что пуля расплющится об нее или ударит в такую часть тела, где рана будет не смертельна. Кроме того, Морвель сообразил, что здоровый, хорошо вооруженный де Муи легко одержит верх над ним, раненым, и, тяжело вздохнув, опустил пистолет, уже направленный на гугенота.

— Какое горе, — прошептал он, — что нельзя убить его теперь, когда нет свидетелей, кроме этого разбойника-мальчишки, который стоит второй пули!

Но у него сейчас же мелькнула мысль, что, может быть, записка, врученная Ортону для передачи баронессе, важнее, чем жизнь или смерть гугенотского вождя.

— Ну ладно, сегодня ты от меня ушел! Ступай подобру-поздорову! Зато завтра я свое возьму, хотя бы пришлось лезть за тобой в самый ад, откуда ты и вышел, чтобы меня убить, если я не убью тебя.

В это время де Муи прикрыл лицо плащом и поскакал по направлению к Тамильским болотам. Ортон пошел вдоль рвов, которые вели к реке. Тогда Морвель вскочил так бодро и проворно, как сам не ожидал, добрался до улицы Серизе, вошел к себе в дом, велел оседлать лошадь и, несмотря на большую слабость и на опасность, что раны его могут открыться, поскакал по улице Сент-Антуан, затем по набережной и влетел в Лувр.

Через пять минут после того, как он мелькнул в пропускных воротах, Екатерина уже знала все, что произошло, а Морвель получил тысячу экю золотом, обещанные ему за арест короля Наваррского.

— Теперь или я ошибаюсь, — сказала Екатерина, — или де Муи будет тем самым темным пятном, которое Рене нашел в гороскопе проклятого Беарнца!

Через четверть часа после приезда Морвеля Ортон совершенно открыто, как и советовал де Муи, вошел в Лувр и, поговорив с несколькими придворными лакеями, направился к баронессе де Сов.

В покоях баронессы находилась одна Дариола. Минут за пять до прихода Ортона Екатерина вызвала Шарлотту к себе, чтобы переписать набело какие-то важные письма.

— Ладно, подожду, — сказал Ортон.

Будучи своим человеком в доме, юноша прошел в спальню баронессы и, убедившись, что он один, положил записку за зеркало. В то самое мгновение, когда он отнимал руку от зеркала, вошла Екатерина.

Ортону показалось, что быстрый, пронизывающий взгляд королевы-матери обратился к зеркалу, и юноша побледнел.

— Мальчик, что ты здесь делаешь? Уж не ищешь ли ты баронессу де Сов? — спросила Екатерина.

— Да, ваше величество; я уже давно ее не видел и еще не успел поблагодарить, поэтому боялся, что она сочтет меня неблагодарным.

— А ты очень любишь милую Шарлотту?

— Всей душой, ваше величество.

— И, говорят, ты ей предан?

— Ваше величество, вы сами поймете, что это вполне естественно, если рассказать вам, как баронесса де Сов за мной ходила; а ведь я простой слуга и не заслуживал таких забот.

— А по какому случаю она ухаживала за тобой? — спросила Екатерина, как будто не зная того, что случилось с юношей.

— Ваше величество, я был ранен.

— Ах, бедный мальчик! — сказала Екатерина. — Так ты был ранен?

— Да, ваше величество.

— Когда же?

— А когда приходили арестовать короля Наваррского. Я увидал солдат и так перепугался, что закричал и стал звать на помощь; один из них ударил меня по голове, и я упал в обморок.

— Бедный мальчик! Но теперь ты поправился?

— Да, ваше величество.

— И ты ищешь короля Наваррского, чтобы опять ему служить?

— Нет, ваше величество, король Наваррский узнал, что я осмелился противиться вашим приказаниям, и выгнал меня вон без всякой жалости.

— Вот как! — сказала Екатерина, изображая участие. — Хорошо! Я сама возьмусь за это дело. Но если ты ждешь баронессу де Сов, то напрасно, — она занята наверху, у меня в кабинете.

У Екатерины мелькнула мысль, что Ортон, возможно, еще не успел спрятать записку за зеркало, и она ушла в кабинет, чтобы предоставить юноше полную свободу действий.